С любовью, бывший - Алёна Снатёнкова Страница 20

Майя идёт по пляжу с коктейлем в руках, и привлекает внимание всех членоносцев на этом гребанном островке рая. И самое бесящее то, что она на каждого коситься. Каждый, блядь, получает от неё ответную улыбку. Я единственное исключение. На меня она волком смотрит, с того момента, как мы стали заселяться в номера. И всё из-за фигни. Самой настоящей фигни.

Я ей просто в красках начал рассказывать, как буду иметь её на каждом шезлонге, да и вообще, на всех поверхностях территории отеля, не пропуская ни единого стола или стула. Мартышка краснела, локтем дубасив меня в живот, но молчала. Пока чертов метрдотель не сообщил, что в наших номерах есть удобные двуспальные кровати, на которых мы и сможем «расположиться». На чистом, мать его, русском языке. Ни разу в жизни, меня так от одного убийственного взгляда не морозило. Мартышка меня глазами расчленяла, периодически натягивая «джеко-потрошительскую» улыбку на лицо. В эти моменты, я думаю, она мои останки сжигала. И ей по хер было на моё единственное оправдание, будто я понятия не имел, что этот абориген в галстуке может на нашем шпарить. Плевать. Разозлилась, и смотреть в мою сторону перестала. А так нельзя. У меня планы. Планы уже на эту ночь. А она мне тут всю операцию портит, своей походкой от бедра, для похотливых мудаков – дрочеров.

Заёбись, че.

Встаю со своего кресла и прусь к ней навстречу, желая как можно скорее прекратить этот обезьяний цирк и утащить главную акробатку подальше от посторонних глаз, чтобы она в чужих слюнях не успела захлебнуться.

– Бурда в стакане прокиснет, пока ты мне её принесешь. – Забираю стакан, и захожу за её спину, прикрывая ото всех. Слышу разочарованные вздохи, и угораю от них. Конечно, сам бы ошалел, если б вместо сочной попки, передо мной бы встал мужской зад. Но, ничего личного, чуваки. Эти булки временно заняты. Мною.

– Мамаев, придурок, какого фига ты лезешь? – Смеясь, толкается мартышка, пытаясь выхватить обратно уже мой напиток.

Захватываю соломку губами, и с жадностью делаю огромный глоток.

То, что нужно.

Интересно, я могу списать свой подскок с места, на обычную жажду? Мол, увидел жидкую вкусняшку, поэтому и подорвался. Так и сделаю. Бредовее мысль, что во мне взыграл собственник. Такого быть не может.

– И куда я лезу? – Я мастерски умею изображать удивление на лице. Наверно, этот талант в генах. Мать, когда перед бабкой отчитывается за свой баланс тоже такую моську строит, не понимая, куда деньги с карты могли улететь.

– Ты мне мешаешь. Вдруг именно на этом пляже, я встречу своего единственного. А тут ты шарахаешься, отпугивая своим гневным видом, будущего отца моих пятерых детей.

Что за?

– Пятерых? Мартышка, ты на солнце перегрелась?

Надо галочку себе поставить, чтобы презики в кармане всегда были. Так, на всякий случай.

Майя разворачивается всем корпусом ко мне, наклоняется и затягивается от другой соломки. Её губы в трубочку разрывают мой мозг. Фантазия ликует, прокручивая картинки из камасутры.

Она смотрит на меня, и как-то растерянно улыбается. Глаза блестят. Ужасно блестят. А это значит…

– Пчёлка, ну-ка расскажи дяде Глебу, сколько ты коктейлей в себя опрокинула?

Мотает головой в разные стороны, и смеется. В другой бы ситуации, и с другой девушкой, я бы сказал, что передо мной стоит сбежавший пациент психушки. Но, это ж Аверина. Дура, конечно, и бесит меня, но до голубых единорогов её еще как минимум несколько лет нормальной жизни.

– Говори, Майя. Я не злая сестренка, ругать за это не стану.

– Скажу, если ты принесешь мне такой же. – пальцем показывает на стакан, который за секунду стал пустым.

– Мартышка, какого хера? Тебя не было полчаса и ты за это время успела так «нажраться»? – Рычу сквозь зубы, подхватывая её за талию, и почти тащу в сторону беседок.

Облом, чувак.

Не будет у тебя сегодня жесткого и грязного секса на берегу индийского океана. Лови минералку, пустой тазик и стереги мартышку от её пьяного дебоша.