Подсадная невеста - Элен Бронтэ Страница 2

Джессика Лоусон училась в пансионе вместе с мисс Бартон, и после его окончания девушки вели оживленную переписку, так как встречаться им доводилось очень редко, не более двух-трех раз в год. Родители мисс Лоусон в представлении отца Мередит были нищими, но они постарались дать дочери достойное образование, способное ее прокормить. Джессика лишилась матери в девятнадцать лет, а еще через год она потеряла и отца, но к этому времени мисс Лоусон уже служила гувернанткой в семье недавно разбогатевшего торговца и, казалось бы, могла считать свое будущее устроенным.

Мередит посвящала переписке с подругой немалую долю своего времени, поглощенная заботами о своих воспитанниках Джессика обычно отвечала более кратко, но обе леди ждали этих писем и радовались им от всего сердца. А уж если им доводилось повидаться, обе никак не могли наговориться, и мистер Бартон только в удивлении разводил руками – он редко видел свою рассудительную дочь такой оживленной.

Как правило, мисс Лоусон приезжала погостить к подруге на Рождество, если хозяева ее отпускали, но чаще она проводила с Мередит две-три недели, когда оказывалась без работы. Трудолюбивая, образованная леди достойна была заботиться даже о принцах и принцессах, и тем не менее ей нередко приходилось искать новое место. Несчастье мисс Лоусон заключалось в ее красоте. Тонкая девушка со светло-пепельными волосами с задумчивым, чуть грустным выражением зеленовато-серых глаз неизменно притягивала взоры мужской половины семьи своих нанимателей, к большому неудовольствию половины женской. В лучшем случае Джессике отказывали от места с приемлемыми рекомендациями и жалованьем за месяц вперед, в худшем же просто выгоняли из дома.

– Подумать только, миссис Краффед чуть не спустила меня с лестницы, когда увидела, что ее сын стоит передо мной на коленях прямо на площадке между вторым и третьим этажами! – Джессика никогда не позволяла подруге жалеть себя, если бы Мередит хуже знала мисс Лоусон, она могла бы подумать, что Джессика относится к потере работы как к очередному приключению. – Хорошо еще, мне позволили собрать вещи, и кучер по доброте душевной отвез меня к дилижансу!

– Но мистер Краффед объяснился тебе в любви, почему бы тебе не выйти за него замуж и не оставить наконец неблагодарный труд по превращению этих кошмарных существ в благовоспитанных маленьких леди и джентльменов!

– Не надо так, Медди, они совсем не так уж плохи, если сумеешь найти к ним подход, – вступалась Джессика за своих подопечных. – Что касается молодого Краффеда… он говорил только о любви и ни слова – о женитьбе!

– Как отвратительно! – Мередит сердито стукнула кулачком по диванной подушке. – Всякий раз одно и то же! С твоей красотой ты могла бы выйти замуж за графа или маркиза, а между тем тебе приходится скитаться из дома в дом подобно нищенке из-за того, что все эти так называемые джентльмены не способны вести себя, как подобает!

Джессика грустно качала головой – до сих пор ей не встретился человек, чьи чувства были бы сильны и благородны и нашли отклик в ее душе, и с каждым годом ее надежды обрести счастье таяли. Подруги много говорили об этом и сошлись во мнении, что красота одной и хорошее приданое другой еще не могут служить залогом удачного замужества.

Мередит гораздо меньше, чем Джессику, огорчало собственное одиночество, состояние мистера Бартона защищало его дочь от необходимости заботиться о куске хлеба, и теперь, и в будущем. Конечно, в заточении родного дома Мередит приходилось выносить попреки отца и проповеди матери, но она прекрасно сознавала, насколько близко к Джессике подкрадывается пугающая нищета, и навряд ли согласилась бы променять размеренную жизнь обеспеченной старой девы на тернистый путь гувернантки.

Возвращаясь к сегодняшнему утру, надо заметить, что подавленное настроение Мередит объяснялось не столько дерзким поведением горничной, сколько полученным накануне письмом от дорогой подруги. Джессика писала, что ей опять отказали от места, так как старший сын хозяев, вернувшийся из поездки на континент, начал оказывать красивой гувернантке преувеличенные знаки внимания, к вящему неудовольствию своей матушки. Мередит с первой утренней почтой отправила мисс Лоусон приглашение погостить у себя столько, сколько Джессика сочтет необходимым для того, чтобы оправиться от пережитых неприятностей. Печаль мисс Бартон еще усугублялась тем, что из предыдущего письма подруги ей показалось, будто молодой джентльмен, послуживший причиной несчастий мисс Лоусон, не оставил ее равнодушной.

«Неужели Джесси успела в него влюбиться? – размышляла Мередит во время завтрака, стараясь делать вид, будто прислушивается к разглагольствованиям своего отца о том, что давно следовало продать один из экипажей, так как после женитьбы Джозефа им не нужен еще один выезд. – Тогда ее положение и в самом деле безнадежно. Если до сих пор она переживала только из-за потери места, то теперь ее страдания будут вызваны разлукой с любимым человеком. Надеюсь, она скоро приедет и расскажет все подробно!»

Мередит оставалось только уповать на глубину привязанности этого джентльмена к ее подруге и его независимость от суждений матери. Ожидать мисс Лоусон стоило через два или три дня, и Мередит знала, что проведет их в нетерпении, не в силах отвлечься от тревожных мыслей с помощью книги или музыки.

Хорошо, что мистер Бартон не возражал против визитов подруги своей дочери, даже его суховатый взгляд смягчался, когда он видел пленительное личико мисс Лоусон, а Джессика всегда кротко выслушивала его почти родительские наставления в отличие от Мередит, прилагавшей заметные усилия, чтоб оставаться спокойной.

Принесли почту, и мистер Бартон поспешно удалился в свой кабинет, оставив жену и дочь в недоумении, – почтенному джентльмену не были свойственны суетливость и нетерпение.

– Неужели Кэролайн вновь овдовела? – миссис Бартон тут же начала строить предположения.

Сестра мистера Бартона в третий раз состояла в браке, и здоровье ее нынешнего супруга оставляло желать лучшего. Мистер Бартон уже неоднократно выражал надежду, что вдовство его сестры не нарушится новым замужеством, ведь если у нее не будет прямых наследников, все ее деньги достанутся когда-нибудь Мередит и Джозефу. А она словно нарочно делала ему назло, вновь и вновь выходя замуж.

У тетушки Кэролайн не было своих детей, но у ее второго супруга имелся сын, некий мистер Джереми Уэйнхилл, последние пять лет проводивший время за границей, кажется, он изучал немецкую поэзию. К радости мистера Бартона, Уэйнхилл не претендовал на состояние своей мачехи, от своей семьи юноша получил достаточное наследство, а последний муж Кэролайн, мистер Спрингвуд, до своей женитьбы на миссис Уэйнхилл был бездетным вдовцом.

– Но тогда письмо от тетушки было бы соответствующим образом запечатано, траурная кайма и все такое, – возразила Мередит. – Надеюсь, дядя Спрингвуд вполне здоров.

– Я тоже уповаю на то, что он проживет еще лет двадцать. С мистером Бартоном случится удар, если Кэролайн в пятьдесят лет соберется замуж в четвертый раз! – согласилась миссис Бартон. – И все же мне очень любопытно узнать, какие известия получил твой досточтимый отец.