Закон притяжения - Симона Элькелес Страница 2

Когда он снова поворачивается ко мне, я таращусь на него так, словно у него выросла вторая голова.

— Что? — спрашивает он.

Он что, шутит?

— Да просто пытаюсь понять, кто ты и что, черт возьми, ты сделал с Алексом. Мой брат был бунтарем, а теперь вдруг рассуждает о горах, гладильных досках и прогулках со своей девушкой?

— А тебя бы больше порадовало, если бы я рассказывал о том, как напиваюсь и обдалбываюсь?

— Да! — я изображаю воодушевление. — А после ты можешь посоветовать мне пару мест, где я мог бы заняться тем же самым, потому что я долго не протяну, не приняв внутрь чего-нибудь нелегального.

Это ложь, но mi’amá, должно быть, рассказывала ему о своих подозрениях насчет меня и наркотиков, так что почему бы не сыграть на этом.

— Ага, конечно. Оставь эти сказки для мамы, Карлос. Я-то знаю правду.

Я закидываю ноги на приборную панель.

— Ты не имеешь ни малейшего представления о моей жизни.

Алекс сталкивает их.

— Не борзей. Это машина Бриттани.

— Да ты под каблуком, чувак. Когда уже ты бросишь эту gringa ^[10] и станешь нормальным парнем-студентом, который одновременно спит сразу с несколькими девчонками? — спрашиваю я.

— Мы с Бриттани не изменяем друг другу.

— Почему нет?

— Это называется быть парой.

— Это называется быть panocha ^[11]. Для парня неестественно спать только с одной девушкой, Алекс. Лично я свободный человек и планирую им остаться.

— Имей в виду, сеньор свободный человек, ты не будешь водить девчонок в мою квартиру.

Он, может, и мой старший брат, но наш отец давным-давно мертв и зарыт в землю. Мне не интересны и не нужны его дурацкие правила. Пора мне обозначить пару своих собственных.

— А ты имей в виду, что, пока я здесь, я планирую делать все, что, черт возьми, захочу.

— Сделай одолжение нам обоим и послушай меня. Может быть, хоть чему-то научишься.

У меня вырывается короткий смешок. Ну да, конечно. Чему я могу у него научиться? Как заполнять университетские бумажки? Делать опыты по термохимии? Ни то ни другое не входило в мои планы.

Мы проезжаем около пятидесяти минут в полном молчании, приближаясь к горам с каждой милей. Едем мимо Боулдерского кампуса университета Колорадо. Здания из красного кирпича выступают над горизонтом, тут и там снуют студенты с рюкзаками и сумками. Алекс что, и правда думает, что, отучившись здесь, он сможет найти высокооплачиваемую работу и выбиться из нищеты? Шансов, конечно, у него хоть отбавляй. Работодателю стоит только взглянуть на его татуировки — и он пулей вылетит из любого кабинета.

— Мне нужно быть на работе через час, но сначала я покажу тебе квартиру, — говорит он, заруливая на парковку.

Я знаю, что он работает в какой-то автомастерской, чтобы постепенно гасить чертову тучу университетских и государственных займов.

— Ну вот, — говорит он, показывая на здание, возвышающееся прямо перед нами. — Tu casa ^[12].

Это круглое здание уродливейшего вида, напоминающее гигантский кукурузный початок, меньше всего похоже на то, что мне хотелось бы называть домом, ну да ладно. Я беру свою сумку и иду вслед за Алексом к подъезду.

— Надеюсь, это бедная часть города, Алекс, — говорю я. — У меня аллергия на богатеев.

— Не думай, что я живу в роскоши, если ты это имеешь в виду. Это субсидированные квартиры для студентов.

Мы поднимаемся в лифте на четвертый этаж. В коридоре пахнет испортившейся пиццей, а ковролин на полу заляпан какими-то пятнами. Две горячие девчонки в спортивной форме проходят мимо нас. Алекс им улыбается. Судя по их мечтательным взглядам, я бы не удивился, если бы они вдруг опустились на колени и начали целовать землю, по которой он ходит.

— Мэнди, Джессика, это мой брат Карлос.

— При-и-вет, Карлос… — Джессика окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы — похоже, я попал в эпицентр развратной студенческой жизни. — Почему ты не говорил нам, что он такой красавчик?

— Он еще школьник, — предупреждает Алекс.

Он что, намеревается отгонять от меня всех девчонок?

— Выпускной класс, — выдаю я, в надежде уменьшить значение того факта, что я не из колледжа. — Мне восемнадцать всего через пару месяцев.

— Мы устроим по этому поводу вечеринку, — обещает Мэнди.

— Класс, — говорю я. — Будете моими подарками?

— Если Алекс не против, — отвечает Мэнди.

Алекс проводит рукой по волосам и уходит.

— Если я вступлю в этот разговор, у меня будут большие проблемы.

На этот раз девчонки смеются. Они трусцой бегут из коридора, но прежде все же оборачиваются и машут нам на прощание. Мы заходим в квартиру Алекса. Роскошью здесь и не пахнет. У одной из стен я вижу двуспальную кровать, покрытую тонким черным флисовым пледом, справа — стол и четыре стула, а прямо у входной двери — крохотную кухню, в которой едва ли можно развернуться вдвоем. Это даже не однокомнатная квартира. Это студия. Маленькая студия. Алекс указывает на дверь рядом с кроватью.

— Там ванная. Можешь положить свои вещи в шкаф напротив кухни.

Я закидываю сумку в шкаф и прохожу в глубь квартиры.

— Эй, Алекс… а где, по-твоему, я буду спать?

— Я одолжил у Мэнди надувной матрас.

— Está buena — она ничего так. — Я еще раз оглядываю комнату. В нашем доме в Чикаго мы с Алексом и Луисом втроем делили комнатушку даже меньше этой. — А где телевизор?

— У меня его нет.

Черт. Это фигово.

— И что мне прикажешь делать, если вдруг станет скучно?

— Книгу почитаешь.

— Estás chifado, да ты спятил. Я не читаю.

— С завтрашнего дня начнешь, — говорит он, открывая окно, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха. — Я уже уладил все вопросы с твоим переводом. Завтра тебя ждут во «Флэтайрон Хай».

Школа? Мой брат всерьез говорит о школе? Черт, да это же последняя вещь, которой семнадцатилетний парень хотел бы озаботиться. Я-то надеялся, что он мне хотя бы недельку даст на то, чтобы снова привыкнуть к жизни в Америке. Пора сменить тему.

— Где ты хранишь дурь? — спрашиваю я, зная, что вот-вот — и чаша его терпения переполнится. — Тебе, наверное, лучше сказать мне сейчас, чтобы я потом не переворачивал тут все вверх дном в поисках травки.