Слушай свою любовь - Барбара Картленд Страница 2

— Какую должность? — поднял брови Гарри.

— Ты не сможешь обвинить меня, старина, в том, что я не подумал о тебе, — усмехнулся Чарли, — потому что знаю: хуже всего для тебя будет видеть, как кто-то управляет твоим бывшим поместьем и делает это из рук вон плохо.

По выражению лица друга Чарли понял, что затронул самое чувствительное место.

— Благородный маркиз, — продолжал он, — велел мне найти ему управляющего и считает, что местный житель справится с этим делом гораздо лучше, чем кто-нибудь со стороны.

Гарри, внимательно слушавший друга, выпрямился в кресле и с изумлением уставился на него.

— Я ему сказал, что есть у меня на примете именно такой человек — умный, понятливый, надежный и абсолютно честный. По имени Дальтон.

— Дальтон? — удивился Гарри.

— Им будешь ты Не глупи, Гарри! Я все уладил, и, скажу тебе, это отняло у меня немало времени и сил. Ты должен быть благодарен мне.

— Я благодарен тебе. Ты знаешь, как я благодарен тебе, Чарли. Но мне трудно понять, что же все-таки происходит на самом деле.

— Происходит то, что я возвращаю тебе долг. Я ведь обязан тебе жизнью еще с Ватерлоо.

— Ах это… — пожал плечами Гарри.

— Для меня это значит очень много, — с чувством произнес Чарли. — Мне было ужасно тяжело видеть тебя отчаявшимся после смерти отца, и я рад, что нашел способ помочь тебе. Ты продаешь дом и имение за сумму, значительно превосходящую реальную стоимость, и остаешься здесь в качестве управляющего. Судя по тому, что ты мне рассказывал, у тебя будет много работы. Ведь домом столько лет никто не занимался.

— Верно, — сказал Гарри, — но…

— Никаких «но», друг мой, — перебил его Чарли Торрингтон. — Мне удалось уговорить Иглзклифа подписать нужные бумаги и убедить, что Квинз Ху — как раз то, что ему сейчас нужно, и это, по-моему, просто чудо.

Немного помолчав, он продолжал:

— Маркиз готов потратить на ремонт дома целое состояние. Кому, как не тебе, знать, что это необходимо позарез. Когда я здесь останавливался последний раз, всю ночь с потолка капала вода, и я подхватил жесточайшую простуду.

Гарри поднялся с кресла, подошел к окну и обратил невидящий взгляд на неухоженный, заросший сад.

Чарли Торрингтон с сочувствием наблюдал за ним.

Он понимал, как тяжело Гарри продавать Квинз Ху, свое родовое гнездо.

Особняк представлял собой образец архитектуры времен королевы Елизаветы, но, так как последний лорд Колнбрук не смог найти средств на ремонт, крыша протекала, потолки покрылись трещинами, множество оконных стекол побилось, а половицы зловеще скрипели.

Но еще печальнее было то, что денег не осталось ни на жалованье слугам, ни даже на пропитание самим хозяевам имения.

В то же время расстаться с домом, в котором жили их предки, было для Гарри не менее трагично, чем лишиться руки или ноги.

После затянувшегося молчания Гарри устало спросил:

— Когда маркиз намерен въехать сюда?

— Как только все будет готово, — ответил Чарли. — Насколько я знаю Иглзклифа, это означает — завтра.

— Это невозможно в любом случае. Чарли подошел к другу и положил руку ему на плечо.

— Послушай, Гарри, я знаю, до чего все это тебе неприятно, однако, думаю, некоторым утешением послужит то обстоятельство, что именно ты будешь руководить ремонтом и сможешь вернуть дому его первоначальный вид.

— Я? — изумленно воскликнул Гарри.

— А кто же еще? Одна только возможность увидеть Квинз Ху таким, каким он был когда-то, во всем его великолепии, способна хоть как-то смягчить боль утраты. Кроме того, ты всегда говорил, мол, тебе с сестрой рано или поздно придется перебраться в Дауэр-Хаус, потому что крыша в любой момент готова рухнуть вам на голову.

В общем, все сказанное Чарли являлось правдой, но Гарри трудно было представить — хотя, конечно, он слышал о маркизе и видел его, — каким человеком окажется Иглзклиф.

На следующий день маркиз, сопровождаемый Торрингтоном, подъехал к дому в фаэтоне, запряженном четверкой лошадей.

Увидев экипаж, Гарри испытал нечеловеческую зависть.

Это был самый прекрасный фаэтон, о котором оставалось лишь мечтать, а человек, вышедший из него, являл собою верх элегантности.

Однако он с таким презрением взглянул на Квинз Ху, что Гарри его возненавидел.

— Это и есть тот самый дом? — спросил маркиз таким тоном, словно ему показали свинарник.

Такое ощущение было у Гарри, о чем он рассказал впоследствии своему другу.

— Мне казалось, он вам должен очень понравиться, милорд. — с живостью ответил Чарли. — Это лучший во всем графстве образец архитектуры времен Тюдоров, и, как нетрудно догадаться, он назван Квинз Ху потому, что в нем останавливалась королева Елизавета.

— Как и в сотне других мест, — с сарказмом заметил маркиз.

— Если ее величество так решила, я не могу упрекать ее в этом, — парировал Чарли. — И я вовсе не скрывал, что здесь многое нуждается в ремонте, и предупредил вас об этом, но вы сможете убедиться — восстановление сулит огромные перспективы.

Маркиз, не удостоив его ответа, поднялся по дубовой лестнице в холл с огромным резным камином.

Чарли отметил про себя, что в нем могло поместиться дерево целиком.

Затем Иглзклиф перешел в гостиную, выходившую окнами на старинный розарий, и задержался у портрета прекрасной леди Колнбрук, которая, по слухам, очаровала Карла Второго.

— Это фамильные портреты? — поинтересовался он.

— Да, — поспешно сказал Чарли. — Разумеется, они не входят в список вещей, подлежащих продаже, но я уверен, если милорд пожелает, лорд Колнбрук обсудит с вами вопрос о возможности их приобретения.

В это время Гарри, представленный маркизу как мистер Дальтон, стоял позади них и напряженно вслушивался в каждое слово.

Маркиз пренебрежительно смотрел на все, что ему демонстрировали, включая старинную библиотеку, с полками до потолка, на которых теснились книги в кожаных переплетах, истрепанных и выцветших от времени. Было очевидно, что книги его не интересуют.

Маркиз Иглзклиф осмотрел таким образом все помещения на первом этаже, включая молельню, и комнаты для слуг на втором этаже, где занавески на окнах и пологи над кроватями уже превратились в лохмотья, и едко заявил:

— Несомненно, вы запрашиваете чрезмерную сумму.

— Б нее не входит мебель, — немедленно уточнил Чарли. — Но смею вас заверить, милорд, что вы, будучи знатоком архитектуры, оцените идеальные пропорции комнат и, разумеется, всего дома. Он уникален.

Маркиз не ответил, и Гарри, слышавший весь этот разговор, нисколько не сомневался, что Иглзклиф либо отменит сделку, либо потребует снизить цену.