Москва навсегда. О нелюбви и не только - Сергей Жарков Страница 2

Друзья поднялись на второй этаж и направились в дальний конец зала, в ресторанную зону, где за одним из столиков сидели двое – парень и вихлястая рыжеволосая девица. Молодого, коротко стриженного под альтернативу голубоглазого, курносого парня Андрей узнал – это был Матвей Журавский, ведущий молодежной телепередачи «До 17 и старше». На столике стояла початая бутылка золотой текилы, несколько маленьких, тонюсеньких рюмок, бокалы для сока, пара блюдец с тонко нарезанным лимоном, кувшин с соком, солонка. Познакомились. Крашенная рыжеволосая девица улыбнулась Денису, не заметив Крайнова. Столяров достал из пакета пару DVD-дисков в подарок Журавскому: Reload, Metallica и Homogenik Byorke.

– Спасибо, Денис, за подарок. Скажи, как тебе понравилось, слушать можно, серьезные вещи? – спросил Журавский.

– М-м-мetallica, рубит лавэ, скуксилась, а у Бьорк – альбом охуительный.

– Да все знают, какое время сейчас, бабки только и рубят, кому что еще нужно, – ответил Журавский. – Выпьем!

Он разлил по маленьким рюмкам текилу, резко запахло сивухой.

– Все знают и помнят, как пить текилу? Из мексиканских кактусов сделана, по голове бьет, мама не горюй! – Журавский глянул на Крайнова. – Смотри, сыпем соль на руку, слизываем, выпиваем и закусываем лимоном.

Все, включая рыжеволосую девицу, выпили. Повторили.

– В швейцарских барах после шестой текилу б-б-бесплатно наливают, – к чему-то сказал Столяров. Выпив еще по одной, все за столом как-то оживились…

– …Лучшие камеры и зарплаты на НТВ, у меня жена второй год на канале вкалывает как рабыня, но ей башляют. Сейчас в командировке в Хорватии, Гусинский в своих вкладывает, не то что на Первом, мы никому не нужны! В это время к их столику подошла улыбчивая официантка, Матвей занялся ей.

«Интересно, а кто ему рыжеволосая?» – подумал Крайнов.

– Л-л-любовница, – как будто поняв, о чем думает друг, негромко сказал Столяров. – Но ненадолго, бросит.

– Почему?

– Жадный. И д-д-денег нет. С-с-смотри… – Денис насмешливо махнул рукой в сторону Журавского, который с пафосным видом что-то объяснял молоденькой официантке.

– Денис, скажи, что там, Багровская придет? – спросил Журавский, поговорив с официанткой.

– Д-д-да, написала на пейджер, что подъезжает… – ответил Столяров. – А вон и Юлька…

Крайнов оглянулся. К ним подошла высокая, худенькая девушка. У нее были темные энергические глаза, темно-каштанового цвета волосы, уложенные в каре, чуть вздернутый, вострый носик. На ней была кремового цвета летняя юбка, легонькая темная блузка. Столярова она как бы не заметила, он сам притянул ее к себе за руку, чмокнув в щеку.

«Ноги красивые… и в Нске, и здесь красивые женщины вокруг Дениса… богема…», – подумалось Крайнову.

– Я узнала, что Игорь Сорев только что разбился – выкинулся с шестого этажа своей квартиры на Тверском, и сейчас в реанимации, – сказала Багровская.

– Я услышала в новостях, по «Русскому радио», – добавила она.

– Вот так день рождения у тебя, Журавский, то бакс прыгает, то Сорев разбивается, – фыркнула рыжеволосая.

– И не говори… Сам не ожидал такого от своего рождения, событие одно другого круче… Ты что будешь пить, Юль? – спросил Журавский, повернувшись к ней.

– Я, пиво.

Официантка принесла, жареную картошку, пиво, мясо по-французски. Под мясо выпили. На первом этаже мелодичные, танцевальные переливы сменил энергичный рейв. Крайнов поймал на себе взгляд Багровской, она, не стесняясь, внимательно, изучающе рассматривала Андрея.

«А она интересная…», – снова закрутилось в пьянеющей голове Андрея.

– Расскажи, как тебе здесь, в Москве? Замечаешь отличия с Новосибирском? Надолго к нам? – Крайнов как будто бы издалека услышал вопрос Журавского.

– Посмотрю, как получится…

Выпили, потом еще по одной. Андрей вслушивался в новый разговор компании. Говорили в основном Матвей и рыжеволосая. Они заспорили о российской музыке.

– Да что ты мне говоришь про наш рок, перестань, дорогая! Все, что осталось, это «Сплин» и «Мумий тролль», да попсовый Дельфин, – перекрикивал рейв Журавский. – Говорю же я тебе, остальной русский рок – старье, помойка, совок. Да и Лагутенко по большому счету попса. Денис, что скажешь?

Денис в ответ хохотнул:

– С-с-сейчас диджей Грув, диджей Фонарь – вот кто рулит. Лагутенко крут, а из попсы был талантливый проект – «И-и-иванушки», да не стало, Сорева шоу-бизнес с-с-сожрал!

Крайнов опьянел, его подташнивало. И тут же Журавский разлил еще по одной, отказаться показалось слабостью, Андрей выпил, и организм принял мексиканскую сивуху, тошнота прошла.

Столяров, заметив самочувствие Андрея, двинулся из бара на воздух, Крайнов протянул руку Журавскому, тот продолжал что-то доказывать рыжеволосой. Внезапно Крайнову как день стало ясно, что Журавскому нравится Багровская. Крайнов еще раз глянул на нее, поймав на себе ее внимательный взгляд, кивнул всем и, чуть пошатываясь, направился за Столяровым; вышли на уже поночневший Новый Арбат.

– В-в-вот она, Москва, Андрюха, – хавай ее! – пафосно, по-нски сказал Денис. Они спустились по лестнице на бульвар Нового Арбата.

Денис закурил.

– Как ты с ней познакомился? – спросил Крайнов, кивнув в сторону «Спорт-бара».

– Н-н-не я, Журавский, на тусовке у каких-то банкиров ее склеил. Юлька Плешку закончила, работает в банке, голубая московская кровь, в шикарной квартире на Проспекте Мира с матерью живет. С-с-своя квартира в Марьиной Роще; не то, что я, сибирский лошок, – разоткровенничался Денис.

– Нравится она тебе?

Денис, помолчав, ответил:

– М-м-москвички не такие душевные, как наши девчонки, но москвичка достанет твое сердце из груди и его в мясорубке на ф-ф-фарш перекрутит… Я тебя на тачку посажу, по Москве п-п-прокатишься.

Денис отцепил второй ключ с магнитиком от подъездной двери от колечка и протянул Андрею:

– Н-н-на хозяина внимания не обращай, он, может быть, уже бухой, но в принципе мирный, только среди ночи курить или бабок стреляет. Д-д-денег не давай, не вернет. Мы поедем в клубешник, еще потусуемся.

– Когда тебя ждать?

– З-з-завтра, я после клуба к Юльке поеду. А у тебя какие планы?

– Созвонюсь с парнем, в универе учились вместе, сейчас с ним в одной фирме работаем, по работе поговорим.

– О'кей, я завтра к вечеру в-в-вернусь, – ответил Денис.

Таксист, проехав по Садовому, мчался по Проспекту Мира, в сторону ВДНХ. Количество неона и электричества, громадные размеры города, домов, шикарные европейские и японские машины, москвичи с их отношениями и интересами ослепляли и будоражили одновременно. Пьяный непонятным, нерусским, кактусовым хмелем Крайнов почувствовал, что влюбился в Москву в первый же день своего приезда – в понедельник, 17 августа 1998 года.