Любовь во спасение - Барбара Картленд Страница 2

— А он тебя? — спросила Клеона.

Лицо ее подруги просияло. Она необыкновенно похорошела.

— Я знаю, — тихо ответила Леони, — что Патрик любил бы меня и босую. К тому же, если я убегу с ним, я действительно мало что буду иметь, Папа вычеркнет меня из завещания. Он не сможет забрать обратно только те средства, которые выделил мне, еще тогда, когда я была ребенком. Но и их я не получу, пока мне не исполнится двадцать один год. Только это не важно, Клеона. Все, что я хочу, это быть женой Патрика и жить с ним тихо и мирно. У меня нет никакого желания ездить на приемы, обеды, балы. Все это я считала важным раньше, а теперь я просто хочу быть с ним.

— Может, со временем ты смогла бы убедить сэра Эдварда согласиться на твой брак с Патриком? — нерешительно спросила Клеона, хотя ни на йоту не верила, что такое возможно.

— Ты же знаешь, каким становится папа, когда вобьет себе что-то в голову, — ответила Леони. — Он приходит в ярость при одном упоминании о Патрике. Он так разозлился, когда Патрик попросил моей руки, что я думала, он действительно отхлещет нас обоих, как грозился. Патрик даже испугался за меня, и поэтому мы встречались тайно.

— Но как вы попадете в Ирландию? Я знаю, сэр Эдвард в отъезде, но…

— Все устроено. Патрик наймет экипаж и будет ждать меня в конце аллеи. Мы поедем очень быстро, меняя лошадей на почтовых дворах, пока не доберемся до Холихеда. Там мы сядем на корабль. Когда мы ступим на родную землю Патрика, все будет просто. Его отец и мать ждут нас, и, как только с формальностями будет покончено, я стану его женой.

— Но вдруг сэр Эдвард как-то узнает о твоем побеге? Он догонит вас и помешает тебе сесть на корабль.

— Папа отправился на скачки в Донкастер. Он уехал вчера после полудня. Я собиралась сегодня уложить вещи. Надо было только придумать, как сделать это так, чтобы мисс Бантинг ничего не заподозрила.

— Но она сможет послать грума за сэром Эдвардом и после твоего отъезда!

— Я сама этого боялась, — призналась Леони, — но судьба была ко мне благосклонна.

— Судьба? — переспросила Клеона. — О чем ты?

— Бедная старушка Бантинг! — захихикала Леони. — Вчера после ленча она ушла к себе, сказав, что ей нездоровится. К пяти часам ей стало так плохо, что я послала за доктором, и — что ты думаешь? — оказалось, она подхватила ветрянку!

— Боже милостивый! — воскликнула Клеона. — Должно быть, она заразилась от детей Робинсонов.

— Конечно, — со смешком подтвердила Леони. — Когда Бантинг услышала, что они больны, она настояла, чтобы и я пошла туда. Она вечно пытается заставить меня заниматься благотворительностью. Все было как обычно: миски с супом, студень из телячьих ножек, фланелевые нижние юбки — я тащила целую кучу! Но я поняла, что там что-то не так, как только сунула нос в коттедж. Боже, как там воняет! Как будто они никогда не проветривают свое жилье.

— Я уверена, что и папа терпеть не может туда ходить, — заметила Клеона, — но он, конечно, и словом не обмолвится об этом. Хотя я подозреваю, что даже мама иногда находит отговорки, чтобы не навещать старую бабку Робинсон. Она двадцать пять лет не встает с постели, и я готова поклясться, что за все это время они ни разу не меняли белье.

— Короче говоря, Робинсоны заразили Бантинг ветрянкой, — закончила Леони. — Она лежит в темной комнате и стонет, натянув перчатки, чтобы ненароком не расчесать лицо. Представляешь, в ее-то возрасте беспокоиться о цвете лица!

— О, бедная мисс Бантинг! — с состраданием воскликнула Клеона. — Она, конечно, никогда не блистала красотой, но цвет лица у нее действительно хороший.

— Должна тебе честно признаться, что я очень обрадовалась, когда доктор объяснил мне, в чем дело. Но за мою бессердечность последовало возмездие: полчаса спустя прибыло это письмо.

С этими словами Леони вытащила из-за корсажа платья сложенный листок.

— Оно не от Патрика? — встревоженно спросила Клеона, подумав, что если этот красивый, но довольно беспутный ирландец, пленивший сердце ее подруги, вздумает обмануть ее, она, Клеона, пожалуй, будет готова пристрелить о его, не дожидаясь, пока это сделает сэр Эдвард.

— Нет-нет, конечно, нет. Патрик в Йорке, договаривается о коляске и лошадях. Нет, это письмо от моей бабушки.

— Твоей бабушки? — удивленно переспросила Клеона. — Тогда почему тебя это расстраивает? Ты же ее не знаешь. Мы только на днях говорили с тобой о том, что ни ты, ни я никогда не видели своих бабушек и дедушек.

— Да, конечно, я помню, но послушай, что она пишет. Леони разгладила смятый листок, который, видимо, скомкала в крайнем раздражении, и начала читать вслух:

Баркли-сквер, 48 Лондон, 3 мая 1802

Моя дорогая внучка! После того, как был подписан мир с этим проклятым Наполеоном Бонапартом, в Лондоне вновь открылся сезон балов и развлечений. Насколько я понимаю, ты встретила свой восемнадцатый день рождения. Пришло время для твоего дебюта в свете. К тому же пора подумать и о твоем браке. Поэтому я посылаю карету и лошадей, которые привезут тебя на юг. Ты будешь жить со мной здесь, в Линк-Хаус на Баркли-сквер [1], и мой приемный внук, ныне герцог Линкский, лично о тебе позаботится. Я представлю тебя светскому обществу. Со мной ты будешь принята самыми уважаемыми дамами в Лондоне. Герцог присоединяется к моему приглашению и с нетерпением ждет твоего прибытия. Моя карета доставит тебя быстро и без задержек. Остаюсь, дитя, твоей любящей бабушкой.

Магнолия, вдовствующая герцогиня Линкская.

Клеона не удержалась от смеха.

— Какая деспотичная особа!

— Погоди, есть еще постскриптум — ты только послушай!

Карета выехала в полдень. Она должна быть у вас в четверг. Прошу тебя, не заставляй лошадей ждать, будь готова к их прибытию. Все равно твои платья будут недостаточно модными для Лондона. Мы купим все, что нужно, на Бонд-стрит [2].

— Кажется, твоя бабушка обо всем подумала, — воскликнула Клеона.

— Обо всем, кроме меня! — с горечью проговорила Леони. — Ты не понимаешь, а я почти уверена, что знаю, зачем я ей вдруг понадобилась. Папа недавно рассказывал, какая она грозная и как ее все боятся, и сказал: «Она давно пытается женить этого беспутного пьяницу, своего приемного внука! Я слышал, она предлагала ему на выбор самых хорошеньких девушек в Лондоне, а он только нос воротит. Если его не взнуздать, он промотает все свое состояние, а вдовствующей герцогине вряд ли хочется смотреть, как разрушается Линк».

— Не понимаю, почему герцог — ее приемный внук? — спросила Клеона.