Выбор ее сердца - Никки Логан Страница 2

Возможно, действительно он.

– А теперь покажите права.

Ругательство запуталось в густых усах незнакомца, но он повиновался и с силой припечатал к стеклу удостоверение.

Маршалл Салливан.

Эва сфотографировала его на мобильник так, чтобы права тоже попали в кадр.

– Это еще зачем?

– Страховка.

– Я лишь прошу подвезти меня и не имею коварных намерений на ваш счет.

– Легко сказать.

На всякий случай она отослала фото ближайшей подруге и отцу в Мельбурн.

Мужчина закатил глаза:

– Здесь же нет сигнала.

– Как только появится, сообщение будет отправлено.

Она спрятала телефон в отделение на приборной доске.

– А вы совсем людям не доверяете, леди.

– Знаете, сломавшаяся машина на пустынном шоссе – старый трюк. – Она посмотрела на его шлем предположительно с отпечатками когтей эму. – Хотя ваша история и выглядит довольно правдоподобно.

– Потому что это правда.

– Я путешествую одна и не хочу рисковать. В кабину не пущу, тут слишком мало места. Поедете в салоне.

– Не боитесь, что я заражу все вещи особыми байкерскими бактериями, а?

– Вы едете или нет?

– Еду. – Он сверкнул глазами и, процедив сквозь зубы слова благодарности, поковылял собирать вещи, кучей сваленные на дороге возле покореженного мотоцикла. Кожаная куртка, пара сумок, какая-то коробка.

Видя, что его руки заняты, она подъехала ближе и скомандовала:

– Задние двери.

Он неловко забрался внутрь, покачнув автобус, и остался один на один с ее немудреными пожитками.

Два часа.

– Что ж, старушка, – шепотом обратилась Эва к автобусу, – давай поднажмем немного?

Маршалл пытался нащупать выключатель, но нашел лишь занавеску из плотной ткани и отодвинул ее в сторону. Хлынувший в салон солнечный свет разогнал полумрак, его глазам открылась удивительная картина.

Ему и прежде доводилось видеть жилые автобусы, но в них обычно царило запустение. Все было потертым, бездушным, неопрятным. Здесь, наоборот, тепло и уютно, как в маленьком домике, затерянном в лесу. Обстановка никак не соответствовала враждебной натуре леди-водителя. Деревянная отделка, повсюду темные плюшевые коврики. Пространство тесное, но со всем необходимым для жизни. Кухонька с холодильником, гостиная с плазменным телевизором, диван. Даже пальмы в кадках. Прямо-таки уменьшенная версия квартиры! В дальнем конце дверь, за которой наверняка кровать.

Тут Маршалл догадался, почему маленькая мисс Злючка не хотела пускать его внутрь. Это сродни приглашению незнакомца с улицы прямиком в собственную спальню.

Автобус содрогнулся от переключения передачи, Маршалла отбросило на диван, вмонтированный в левую стенку. Он, конечно, не такой удобный, как восьмиместный диван в домашнем кинотеатре его городской квартиры, но бесконечно лучше гальки, на которой он просидел несколько часов после столкновения с эму. Чертова пуганая птица! Могла ведь убить их обоих. Должно быть, мотоцикл «КТМ-1190» такой же шумный, как ветер, свистящий в ушах несущегося на скорости эму, вот они и столкнулись.

Маршалл привалился к спинке дивана, подавляя желание осмотреть левую ступню. Он знал, что иногда после аварий раздробленные кости держатся вместе только за счет обуви, и не хотел снимать ботинок, опасаясь умереть от кровопотери. Что-то подсказывало, что неприветливая хозяйка не придет в восторг, если он зальет кровью деревянный пол. Нужно зафиксировать ногу. Он затащил на диван одну из сумок, закинул на нее ступню, под голову положил несколько подушек и с наслаждением вытянулся на диване.

– О да, – простонал он.

Маршалл обожал свой мотоцикл, скорость, прямой контакт с местностью, которого никогда не добьешься, путешествуя в машине, и ощущение свободы, дарованное австралийским простором. Однако, попав в аварию, уразумел хрупкость бытия.

Страусы бежали организованно, ничто не предвещало беды, пока одна из птиц не налетела прямо на него. Когда эму растворились за линией горизонта, остатки адреналина испарились, а пыль улеглась, Маршалл остался один на один с тишиной и болью. Ах да, еще пропал сигнал сотовой связи.

В обычных обстоятельствах это его бы не встревожило. Даже в такой огромной стране, как Австралия, трудно по-настоящему затеряться, остаться наедине с самим собой. Лишь путешествуя в правильное время года, то есть при полном отсутствии туристов, можно заполучить дороги в единоличное распоряжение и делать все, что душе угодно. Носить любую одежду, не расчесывать волосы, не заботиться о чистоте тела. Перестав придавать значение людям, Маршалл перестал придавать значение и тому, что о нем подумают. Будто перенесся на страницы учебника по истории Древнего мира. Так намного проще жить.

Старик «Бедфорд» наконец переключился на достойную скорость, и грохот отремонтированного двигателя сменился ровным гулом, сообщающим телу такую же вибрацию, как и мотоцикл. Маршалл сделал то, что никогда не мог себе позволить, будучи за рулем, закрыл глаза и целиком растворился в этом гуле.

«Два часа», – сказала она. Два часа на отдых и наслаждение дорогами, которые он так любит. В горизонтальном положении.

– Кто спал на моей кровати? – прорычала Эва, глядя на мужчину, этакого медведя, спящего на ее маленьком диване. Отчего-то вспомнилась сказка про Златовласку.

Она откашлялась. Ничего не изменилось. Он даже не пошевелился.

– Мистер Салливан?

Нет ответа.

Ей пришло в голову, быть может, он вовсе не спит, а впал в кому, потому что ранение оказалось более серьезным, чем они оба считали. Эва перебралась в салон, подошла к нему, позабыв об устрашающей татуировке. Прикоснувшись к ямочке под челюстью, вздохнула от облегчения, нащупав ровный пульс.

– Мистер Салливан, – уже громче позвала она. Его брови легонько дернулись, волна пробежала под закрытыми веками. – Мы на месте.

Взгляд Эвы скользнул по его ноге, покоящейся на сумке, и сложенных на животе руках. Очень красивые руки, нежные, с ухоженными ногтями, хотя и испачканные каплями смазки. Такие руки у моделей из журналов. Эва отогнала эту мысль. Много ли найдется байкеров, подрабатывающих моделями?

Посмотрев ему в лицо, она хотела было снова позвать его, но обнаружила, что он смотрит на нее широко раскрытыми глазами, вовсе не серыми. Радужка цвета свинца присыпана золотистой пылью, гармонирующей с выцветшими волосами и бородой. Эва никогда не видела подобных глаз. Тут же вспомнила коричневые прибрежные скалы дальнего севера, нависшие над бледным чистым океаном. Именно там восемь месяцев назад началось ее путешествие.

– Мы на месте, – повторила она, раздосадованная собственным поведением, рассматривая его. Он поймал ее с поличным! Не пошевелился, возможно, потому, что она слишком низко склонилась над ним, щупая пульс.