Свидание по заданию - Галина Куликова Страница 2

Они впервые выясняли отношения и если бы встретились не в тихом книжном магазине, а в другом месте, наверняка уже орали бы друг на друга. Сейчас же просто шипели, как две змеи, решившие померяться силами.

– Да было бы тебе известно, в любви главное – химия, а не совпадение вкусов, – парировала Капитонова. – Так что даже если я его и увлекла, то только потому, что он сам этого захотел.

– Ну, конечно! – презрительно бросила Марьяна, по венам которой теперь тек чистый яд. – Алик Северцев простодушен, как щенок сенбернара. Ты заморочила ему голову. Вся такая сю-сю-сю! Я-то знаю, как ты умеешь втираться в доверие. Все учителя в школе считали тебя девочкой-одуванчиком, но, как выяснилось, ты искусно маскировалась. Кстати, мне просто интересно, где вы с Аликом живете? В одной квартире с твоими родителями и братьями? По ночам тихо сопите за ширмой?

– Мы снимаем квартиру, – с независимым видом заявила Капитонова. – Если люди по-настоящему любят друг друга, они могут справиться с любой проблемой.

– Ну надо же! Выходит, сила страсти побеждает ум, честь, совесть и даже жилищную неустроенность. – Марьяна так широко улыбнулась, что у нее едва не затрещали щеки.

– У нас с Аликом не просто страсть, а настоящая любовь, – с вызовом сказала Капитонова и выставила вперед одну ногу, словно собиралась забронзоветь, высказав столь оригинальную мысль.

– Только помни, милочка, – язвительно заметила Марьяна, – любовь, конечно, окрыляет, но при этом не страхует от авиакатастроф.

Она не знала, как закончить эту пытку: дать Капитоновой книжками по башке или просто гордо удалиться. С ненавистью посмотрела в знакомое до последней конопушки лицо, неожиданно почувствовав, что в ней просыпается темная древняя кровожадность. И под этим ее людоедским взглядом лицо Капитоновой вдруг начало сминаться, губы поехали вниз, а из подлых глаз с густо накрашенными ресницами выкатились одна за другой крупные слезы.

– Ох, Марьяша, – неожиданно тонким голосом сказала бывшая подруга, – Марьяша, прости меня!

Она громко втянула носом воздух и внезапно кинулась Марьяне на грудь, обвив обеими руками ее шею. Вероятно, все ее предыдущие самоуверенные заявления были не более чем бравадой, за которой скрывался ужас совершенного предательства. От ее волос пахло сладкими жасминово-пионовыми духами, и Марьяна почувствовала себя так, словно сунула нос в букет. Вот только этого ей не хватало! Предательница ревет белугой, а ее это ни чуточки не трогает. Так и подмывает сказать какую-нибудь гадость, от которой бывшая лучшая подруга заревет еще громче.

Стоя в объятиях раскаявшейся Капитоновой и глядя через ее плечо мрачным взглядом, Марьяна неожиданно заметила постер, украшавший стену магазина. На нем был изображен смуглый пожилой человек, и его умные, немного насмешливые глаза смотрели через круглые очки прямо на девушку. «Умение прощать – свойство сильных, – было написано внизу. – Слабые никогда не прощают». В конце красовалась подпись: Махатма Ганди.

– Я никогда, никогда не хотела перебегать тебе дорогу, – бормотала тем временем Капитонова прямо ей в ухо. – Это был просто несчастный случай! Та вечеринка… – Она отлепилась от Марьяны и даже отступила на один шаг, сцепив руки в замочек. – Тебя все не было и не было… Мы с Аликом разговорились, и оказалось, у нас так много общего. Мы не могли остановиться, не могли насмотреться друг на друга.

– Меня сейчас вырвет, – сказала Марьяна с отвращением. – Прекрати живописать зарождение вашего большого чувства.

Однако Капитонова ее не слушала. Желание выговориться было настолько сильным, что остановить ее мог бы только метеорит, злой космической судьбой посланный разбомбить книжный магазин.

– Нам было так хорошо вдвоем, – частила Капитонова. – Мы находились на одной волне. Когда ты наконец появилась, Алик шепнул мне на ухо, что мы обязательно должны встретиться завтра… Я сразу согласилась.

Марьяна мгновенно представила, как все происходило. Всю их восхитительную болтовню, весь восторг внезапной яркой симпатии, все эти мурашки по спине. Вспомнила, как влетела в зал и увидела их обоих у стола с напитками – раскрасневшихся, оживленных. Капитонова нервно заправляла волосы за уши, и уши эти пылали, как рубиновые звезды Кремля. Алик при встрече впервые поцеловал свою невесту невнимательно и быстро, твердыми губами, и она подумала, что они такие холодные из-за ледяного шампанского, которое он пил.

– Я знаю, что поступила как свинья! – продолжала между тем свой речетатив Капитонова. – Но я была влюбленной свиньей. Я влюбилась в Алика сразу, как только увидела, с первого взгляда. Я была ослеплена и абсолютно деморализована. Ты же знаешь, как это бывает! Марьяна, я так перед тобой виновата…

Воздушный шар, который все это время надувался на горелке Марьяниного гнева и уже поскрипывал от собственной полноты, с треском взорвался, на клочки разметав гнев, ярость и смертельную обиду. Ее вдруг ослепила мысль, что все безнадежно потеряно – любовь к Алику, дружба с Капитоновой… Все это в прошлом, и прошлого не вернуть.

– Ладно, Капитонова, хватит страдать, – усталым голосом сказала Марьяна. – Хотя с вашего предательства и начались все мои неприятности, я вас, так и быть, прощаю. Я сильный человек. – Она покосилась на Махатму Ганди. – Я справлюсь.

– Ты серьезно? – Капитонова сочно хлюпнула носом. – Может быть, мы тогда… Ну я не знаю… Выпьем по чашке кофе?

Это была очередная наглость. И Марьяна мгновенно прихлопнула робкий росток капитоновской надежды.

– Нет уж, Лена, дорогая. – Она не смогла убрать язвительность из своего тона. – Я тебя действительно прощаю, но дружбе нашей конец. Да и о чем, скажи на милость, ты собираешься со мной болтать за чашечкой кофе? О том, какой из Северцева получился замечательный муж? Может, ты мне еще свадебные фотографии покажешь в своем мобильнике?

– Нет, я не собиралась… – ахнула Капитонова. – Но, Марьяна! Мы ведь с самого детства были вместе! У нас столько общих воспоминаний. Мы с тобой съели пуд соли…

– Видимо, этот пуд и засорил твои мозги, – отрезала Марьяна. – Прощай, Капитонова. Надеюсь, жизнь повернется к тебе своей лучшей стороной. «А не той, которой она повернулась ко мне», – мысленно добавила она и, криво улыбнувшись, направилась к выходу. Охранник глядел на нее издали, как кот на плотву, и она тут же спохватилась, что так и не заплатила за книги. Пришлось вернуться к кассе.

Краем глаза она заметила, как ссутулившаяся Капитонова побрела в другой зал, сморкаясь на ходу. «Интересно, а я смогу когда-нибудь простить ее на самом деле? – подумала Марьяна. – Сегодня ее, кажется, вместо меня простил Махатма Ганди». Сердце все еще стучало в ускоренном ритме, а чувства клокотали в груди, как суп в котелке голодного туриста, переборщившего с дровами для костра. Марьяна сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Потом пристроилась в конец небольшой очереди в кассу и принялась выуживать из сумки кошелек. В этот момент в кармане зазвонил телефон. Зажав его между ухом и плечом, Марьяна некоторое время слушала взволнованное сопение, после чего до нее донесся тонкий умирающий голос: