Я - радость - Елена Хуторная Страница 2

Кремами я намазалась, а таблетки есть отказалась и в больницу решила не ходить, да и как я пойду в таком состоянии? К тому же во мне еще теплилась надежда, что на следующий день мне наконец-то станет получше.

Но лучше не стало, и я испугалась по-настоящему. А если я вообще не поправлюсь? Или нога перестанет болеть, а я так и буду хромать всю жизнь, как Оля, моя знакомая по бывшей работе? Такая милая девочка, симпатичная, жизнелюбивая, а как посмотришь на ее походку, так плакать хочется от жалости! Неужели и меня это ждет? И ведь я так до сих пор и не знала, что со мной и чем вызвано мое недомогание. Мучительно захотелось хоть какой-то определенности, и я отправилась в больницу.

Участковый врач оказалась женщиной средних лет с желтыми обесцвеченными волосами, с розово-голубой косметикой. Она скептически и как-то не очень доверчиво на меня посмотрела и спросила, не переохлаждалась ли я где-нибудь, не испытывала ли сильного стресса, не получала ли травмы. Я неуверенно пожала плечами, и она выписала мне направление на прогревание.

Как дошла до дома, не помню. Было так больно, что в глазах плыло и темнело, хотелось просто лечь прямо у дороги и больше никуда не идти. Когда пришла домой, разрыдалась в голос. Больше никогда не пойду ни к каким врачам.

Сегодня ночью почти не спала: нога болела и ныла, любое движение мучительно скручивало ее на несколько бесконечных минут, забывалась, только когда лежала на животе, положив ноги на подлокотник дивана. Какое счастье, оказывается, просто быть в состоянии ходить, мыть посуду, искать по всей квартире ножницы, которые Лара опять засунула куда-то, относить ей телефонную трубку, когда ей кто-то звонит… Когда выздоровею – если, конечно, выздоровею, пойду работать. Хоть куда, лишь бы чувствовать эту радость быть в состоянии что-то делать. Ну и чтобы Лара не смела больше говорить мне тех ужасных слов, которые я услышала от нее в начале недели. Все будет хорошо.

Я проболела в общей сложности три недели. Хромала, не могла нормально спать по ночам и полноценно бодрствовать днем, перечитала все книги, до дыр засмотрела телевизор, но наконец-то настал момент, когда я поняла, что мне стало лучше. Чувствую себя пока не стопроцентно здоровой: когда устаю, нога еще дает о себе знать, но по крайней мере хотя бы могу ходить прямо и не хромать, и это уже такое облегчение!

Что удивительно, мысли о работе не оставили меня вместе с недомоганием, чего в общем-то логично было бы ожидать, и еще, думаю, тетя Лариса не дала мне забыть о своем намерении. До сих пор не могу с ней разговаривать.

Занятие я себе выбрала быстро. Устроила после своего вынужденного бездействия генеральную уборку, и когда, вооружившись зубочисткой и тряпкой, выколупывала из стыков деталей телефонной трубки забившуюся туда грязь, поняла, что, пожалуй, вот это и есть то самое дело, которое удается мне лучше всего. Может быть, кроме старой моей работы, но возвращаться туда я точно не хочу.

Дала объявление в газету: «Услуги по уборке квартир и офисов». Сначала подумала, что, наверное, как-то неловко указывать мой городской номер мобильного телефона – 215-15-15, – все-таки несколько странный номер для простой уборщицы, но потом решила не скромничать. Будем честны друг с другом с самого начала.

Через два дня после выхода газеты мне позвонили:

– После ремонта убираете?

Откуда же я знаю, убираю или нет?

– Убираю, – на всякий случай согласилась я.

Так я получила свой первый заказ.

Как оказалось, модный номер моего мобильного не вызвал никакого предвзятого отношения ко мне, и три недели я подметала, мыла и дышала пылью наряду со всей бригадой, нанятой хозяином для ремонта. Причем пыль была такая мелкая и ее было так много, что она проникала во все мыслимые и немыслимые места: от нее противно скрипели волосы, моментально сохла кожа, вещи можно было стирать хоть каждый день. На второй день я приехала на место работы со сменной одеждой, пластиковой шапочкой для душа и резиновыми перчатками, хотела еще взять марлевую повязку, но что-то сугубо женское во мне решительно восстало против этого. Хотя на кого уж я там собралась производить впечатление, сама не знаю.

В принципе я даже получала что-то вроде удовлетворения от своей деятельности. Приятно было смотреть, как в результате моих стараний все вокруг преображается, становится чистым, опрятным, как все ненужное – куски штукатурки, осколки кафеля, обломки дверных косяков, банки из-под краски и упаковки от строительных материалов – незамедлительно устраняется, пыль и грязь вымываются, и остается чистое ровное помещение, которое день ото дня принимает все более ухоженный вид: вот залили пол, выровняли потолки и стены, туалет и ванную выложили кафелем, поменяли окна и двери, положили ламинат, наклеили обои. Просто загляденье. Я даже взяла телефон у бригадира: когда буду делать ремонт, позову этих ребят.

Когда с работой было покончено и мне выдали мою первую зарплату, я на радостях купила торт и дома торжественно водрузила его на кухонный стол. Даже Лару позвала пить чай.

Все это время, пока я уходила из дома после обеда и возвращалась поздно вечером уставшая и слегка запыленная, она только с подозрением, не пытаясь ничего выяснить, наблюдала за мной, но, видимо, сейчас, на ее взгляд, наконец настал подходящий момент для объяснений. Разрезая торт, я ей рассказала про свою новую сферу деятельности.

Тетя Лариса, конечно, и раньше, бывало, на меня прикрикнет, но чтобы так…

– Я не для того учила тебя в институте, чтобы в тридцать один год ты пошла работать уборщицей! Тебе мало моего примера перед глазами, ты тоже хочешь жить так?!

– Между прочим, мне даже интересно было делать эту работу… – попыталась возразить я, но Лара вспылила еще больше.

– Интересно?! Тебе кажется, это так романтично: все время на ногах, не разгибаясь, в пыли, в грязи?! Да ты знаешь, на кого ты будешь похожа всего через пару лет? Какие у тебя будут руки, лицо? Я что, для этого пахала по две смены, чтобы к сорока годам ты превратилась в старую, убогую развалину?!

Устав кричать, она без сил упала на стул.

– Ты можешь объяснить, что ты делаешь со своей жизнью? – уже нормальным голосом спросила она. – Ушла с работы, ничем не занималась почти четыре месяца, продала машину…

– И нисколько об этом не жалею, – перебила я ее. – С ней одни только проблемы. То масло поменяй, то резину, то порвался пыльник, то что-то стучит в двигателе, да и средств на нее уходило больше, чем я могла себе позволить. Так что хорошо, что ее больше нет.

Говоря про машину, я, конечно, погорячилась – сердце екнуло, когда я отдала ключи от нее новому хозяину. Зато за кредит заплатила вовремя. Хотя никакое это не утешение.

Тетя Лариса так ни в чем меня не переубедила. Я, правда, решила, что никогда больше не буду убирать после ремонтов, но Лара тут ни при чем – сама не хочу.

* * *

Спустя несколько дней мне позвонили и предложили сделать генеральную уборку в квартире. Долго и пытливо расспрашивали по телефону, почему я не работаю ни на какое агентство, какой у меня опыт работы, могу ли я предоставить рекомендации, и несмотря на то что ни по одному из перечисленных пунктов мне нечем было похвастаться, в конце концов меня наняли.