Сила соблазна - Майя Родейл Страница 2

Дерек был из тех мужчин, кто давал бедной некрасивой женщине шанс быть «чем-то». Чем-то великим. Чем-то особенным. Чем-то большим.

Не будь Найтли, Аннабел оставалась бы некрасивой немолодой, засидевшейся в девицах тетушкой, а может быть, вышла бы за мистера Натана Смайта, владевшего пекарней в нескольких кварталах от ее дома.

Но Найтли дал ей шанс, которого она не дождалась бы ни от одного человека. Поверил в нее, несмотря на то, что Аннабел сама в себя не верила. Вот поэтому она и полюбила Дерека.

Шли дни, недели и годы, а Аннабел продолжала ждать, пока он заметит ее. Хотя факты говорили о другом. О том, что он смотрит на нее, как на пустое место.

Или хуже того, он замечает, но ни в малейшей степени не отвечает на ее чувства.

Менее упорная девушка давным-давно сдалась бы и вышла замуж за первого порядочного человека, который сделает ей предложение. И честно говоря, Аннабел даже подумывала поощрить молодого мистера Натана Смайта, владельца пекарни. По крайней мере она могла бы всю жизнь наслаждаться свежими пирожками и теплым хлебом.

Но она твердо решила дождаться истинной любви. Поэтому и не хотела выходить за мистера Смайта и поглощать его изделия. А пока взахлеб читала романы о великой страсти, приключениях и главное — настоящей любви. На меньшее она не соглашалась. И не могла выйти за мистера Натана Смайта или кого-то другого. Только и исключительно за Дерека Найтли, ибо отдала ему свое сердце три года, шесть месяцев, три недели и два дня назад.

И теперь она лежала, чувствуя, что умирает. Нелюбимая. Старая дева. Девственница.

Щеки Аннабел горели. От унижения? Раскаяния? Или лихорадки?

Она лежала больная в доме брата в Блумсбери, Лондон. Тем временем внизу ее брат Томас трусливо прятался в библиотеке, пока его жена Бланш орала на детей: Уотсона, Мейсона и Флер. И никто не явился справиться о здоровье Аннабел. Уотсон потребовал помочь ему с арифметикой. Мейсон спросил, куда она подевала его учебник латинского, а Флер разбудила тетку, чтобы позаимствовать ленту для волос.

А бедняжка продолжала умирать — еще одна жертва неразделенной любви. Как все это трагично, трагично, трагично! В тонких пальцах она держала письмо от Найтли, почти промокшее от слез.

Ладно, не стоит притворяться, она вовсе не на смертном одре, просто страдает от злосчастной простуды. И хотя письмо от Найтли существовало, вряд ли соответствовало мечтам молодой женщины. Письмо гласило:

«Мисс Свифт…»

Аннабел мрачно насупилась. Все адресованные ей письма начинались со слов «Дорогая Аннабел», что одновременно являлось названием ее колонки советов. Да, каждую неделю она получала десятки… сотни писем с обращением «Дорогая Аннабел». У окружающих это настолько вошло в привычку, что даже торговцы посылали свои счета на имя дорогой Аннабел.

Только не мистер Найтли.

«Мисс Свифт», подумать только!

Содержание оказалось еще хуже.

«Мисс Свифт!

Ваша колонка запаздывает.

Прошу исправить положение со всей возможной поспешностью.

Д.Н.».

Аннабел обладала невероятных размеров воображением. Но даже она не могла сотворить волшебство из трех строчек письма.

Она никогда не опаздывала со своей колонкой, поскольку знала, скольким людям это доставит кучу неприятностей: Найтли и редакторам, печатникам, разносчикам, киоскерам и всем преданным читателям «Лондон уикли».

Она терпеть не могла расстраивать людей с того времени, когда тринадцатилетней девочкой подслушала, как в день свадьбы Бланш объявила Томасу, что «они будут содержать его осиротевшую сестру, пока та не станет им досаждать».

Охваченная ужасом при мысли о том, что ее оставят в работном доме или на улице, Аннабел из кожи вон лезла, чтобы быть полезной: стала гувернанткой для детей брата, помогала кухарке готовить обед и выполняла любые просьбы окружающих.

Но сейчас она болела! Впервые в жизни у нее просто не было сил заниматься трудностями и проблемами других! Усталость, казалось, просочилась до костей, проникла в душу.

На письменном столе скопилась стопка писем, взывавших о помощи.

Белинда из Хай-Холборна хотела узнать, как правильно обращаться к герцогу, если ей повезет выйти замуж за такового, некоему Маркусу не терпелось выспросить расстояние от Лондона до Гретна-Грин «по причинам, которые он не имел права открывать». Сьюзи требовала средство для улучшения кожи, Найджел просил посоветовать, как сделать предложение одной сестре, хотя он вот уже полгода как ухаживает за другой.

— Аннабел! — взвизгнула Бланш от подножия лестницы, ведущей к мансарде свояченицы.

Аннабел съежилась и натянула одеяло на голову.

— Аннабел, Мейсон разбил стакан, Уотсон порезался и требует перевязать рану, а Флер нужно завить волосы. Немедленно спускайся, хватит целый день валяться в постели!

— Да, Бланш, — пролепетала она, но тут же чихнула. Слезы обожгли глаза, и очень захотелось заплакать: видит Бог, она это заслужила. А тут еще и письмо от Найтли! «Мисс Свифт», видите ли! И проблемы Белинды, Маркуса, Сьюзи и Найджела, а кроме того, Мейсона, Уотсона и Флер. Всем требуется ее помощь. А как насчет самой Аннабел?

Эгоистичный вопрос вырвался сам собой. Совершенно неожиданно. Но если учесть, что она сильно простужена, уклониться от него невозможно. Она просто не могла вытирать пыль, подметать полы, раскладывать ленты для волос или читать роман — словом, приняться за обычные занятия в таком состоянии.

А потому неотвязный вопрос будет мучить ее, пока она не найдет ответа.

Так как насчет нее?

Аннабел твердила эту фразу про себя. Потом попробовала хрипло прошептать вслух.

Она хорошая. Добрая. Великодушная, заботливая, всегда готова помочь. И каков итог?

Она лежит больная, одинокая, забытая всем светом, умирающая от неразделенной любви девственница…

Что же, может, настало время другим помочь Дорогой Аннабел с ее проблемами?

— Пф-ф… — фыркнула она, ни к кому в особенности не обращаясь.

Свифты отнюдь не были известны своей силой воли или отвагой. Так что, когда на нее находил приступ храбрости, ее несло на гребне волны, прежде чем начинались опасения, и осторожность брала верх. Несло на гребне… метафорически, конечно, если учесть, что она была прикована к постели.

Но все же нашла в себе силы написать следующую колонку, которой предстояло быть напечатанной в самой популярной городской газете.

«Читателям „Лондон уикли“.

Почти четыре года я честно и неуклонно отвечала на ваши вопросы о делах больших и малых. Советовала в полную меру своих способностей и с искренним желанием добра всем своим читателям.

И вот теперь мне понадобилась ваша помощь. Последние несколько лет я тайно люблю мужчину, но, боюсь, все это время он меня не замечал. Я не знаю, как привлечь его внимание и завоевать любовь. Дорогие читатели, посоветуйте мне, пожалуйста.