Умри со мной - Ана Фогель Страница 2
Умри со мной - Ана Фогель читать онлайн бесплатно
– Да. – Язык тяжёлый и неповоротливый.
Блондин хмурится, продолжая смотреть на остывшую кровь.
– Как давно?
Мне становится неуютно от того, с какой заинтересованностью он смотрит на то, что другие посчитали бы уродством. Я ёжусь, кутаясь в джинсовку, которая велика мне на два размера, но даже она не помогает мне скрыть колени.
– Тебе точное время назвать? – язвлю я, тем самым заставляя парня взглянуть на себя. И тут же жалею об этом. О том, что он снова смотрит. Слишком долго и слишком… подозрительно.
– В идеале, – жёстко произносит он, буквально выстреливая в меня своим взглядом. Свинец попадает в лёгкие и разрывается внутри. Я не дышу.
Это не похоже на шутку. Либо он жутко пьян, либо псих. Ни с тем, ни с другим вести беседу желания нет.
– В двадцать два часа тридцать минут и девятнадцать секунд по местному времени, – я нанизываю случайные цифры на нить событий. Или почти случайные. Это действительно случилось примерно в десять вечера перед началом вечеринки. Я споткнулась о бордюр и приземлилась на асфальт. Не на газон возле дома, как могло бы быть.
Парень продолжает смотреть на меня как на диковинную вещь. Его глаза сужаются, встречаясь с моим взглядом. У меня чувство, будто я что-то ему сделала, невзирая на то, что видела впервые.
Нервно облизываю свои губы, пробуя на вкус красную помаду. Я немного наклоняю голову вниз, позволяя длинным волосам, словно чёрным занавесам, скрыть моё лицо.
– Как тебя зовут? – спрашивает блондин, словно я на допросе в суде.
Даже если бы я хотела ответить – а я не хотела – я бы не смогла. Я моргаю, но глаза больше не открываются. Меня затягивает темнота, усталость разливается по моим мышцам, я ощущаю полёт и отдаюсь невесомости, как вдруг резко на что-то натыкаюсь. На что-то твёрдое, но такое тёплое и приятное. Оно обволакивает меня, будто чьи-то объятья, и мне больше не хочется просыпаться.
Никогда.
А потом я просыпаюсь.
В моих глазах пепел и тушь. Во рту пустыня. Губы завяли. С трудом размыкаю их, чтобы сделать глоток кислорода. В комнате тишина, висит застойный воздух. Я не дома, но и не в эпицентре вечеринки, где себя помнила последний раз. Осторожно встаю с кровати. Двуспальной кровати. Но я одета. Смею надеяться, что меня никто не изнасиловал.
Я спускаюсь на первый этаж. Раннее утро пролило свет на ночную идеальность, обнажая безобразную суть. От безрассудного веселья остались лишь мусор и бессознательные тела. Что почти одно и то же. Я буквально перешагиваю через них, пробираясь к выходу, и только смертельное желание оказаться в горячей ванне и мягкой постели помогает мне добраться до дома.
ПРИЗРΛКИ
Суббота? Не помню, была ли она. День растворился в тумане, пока я растворялась во сне, тщетно пытаясь предаться забвению. Организм восстанавливал свои силы, пока я мечтала пролежать без движения остаток жизни.
Зато воскресное утро я ощутила остро. Желание завтракать мгновенно испарилось, когда я в очередной раз заметила оставленную мамой записку. Я снова перечитываю слова, написанные крупным и аккуратным почерком на клочке бумаги, прикреплённом к холодильнику магнитом.
«Мэдди,
Я морщусь.
Это решение далось мне нелегко, но у меня нет другого выбора. Это не тот случай, когда я могу рассказать тебе всё лично или позвонить по телефону. Я отключила его. Мне нужно уйти. Почему и куда сказать не могу. Не сейчас.
Просто знай, что со мной всё в порядке. Я вернусь, когда придёт время. А пока умоляю, будь осторожна.
Люблю,
мама.
Буквы складываются в слова, а слова в вырванные из драматического фильма фразы. Это не моя жизнь. Это не моя мама.
Я продолжала делать вид, будто верю, что с ней всё хорошо. Топила дурные мысли в алкоголе и посещала случайные вечеринки.
Но каждое утро трезвая ясность наносила очередной удар.
P.S.: Я оставила тебе деньги на первое время. Еда в холодильнике. Только пообещай, что будешь есть, ты очень худая».
Я закатываю глаза. Теперь я узнаю свою маму, которая пытается накормить меня при любых обстоятельствах. Но сейчас мне кусок в горло не лезет.
Я делаю себе чашку чёрного кофе и поднимаюсь в свою комнату. В свой крохотный мир, где одиночество не ощущается так остро.
Наш дом не большой, но теперь, когда я осталась в нём одна, воздух ложится на плечи холодным и тяжёлым покрывалом. Пустое пространство угнетает и давит на грудную клетку.
Я заползаю в кровать с ноутбуком на коленях и проверяю свой блог. Два новых заказа на портрет. Это означает, что на какое-то время у моих действий появится смысл, а счёт на карте пополнится на несколько долларов.
Я беру альбом с прикроватной тумбочки, выдвигаю ящик и вылавливаю простой карандаш из разноцветного моря, на дне которого покоится ластик.
Рисование – мой побег. Пока я рисую, меня не существует. Есть только белый лист, на котором расползаются серые мысли. Штрихи сплетаются в линии, а линии в лица. Чужие/печальные/заблудшие. Я никогда не знаю, что рисую. За исключением заказов, которые на время заставляют меня поверить, что моё занятие не бесполезно.
Я просто рисую. Рисую. Рисую.
Но это не помогает. Делать вид, что всё нормально, не помогает. Мама ушла. И мир будто замер в ожидании неё. Я замерла вместе с ним.
Мы не были с ней подружками. Мы редко виделись, потому что работа шеф-поваром в ресторане Олимпии вынуждала её покидать дом рано утром и возвращаться поздно вечером. И меня это устраивало. Я просто знала, что она у меня есть. А теперь? Теперь у меня нет никого.
Прошло восемьдесят четыре часа в заточении собственного разума, и мне уже начинало казаться, что я наслаждаюсь этим состоянием. Ощущение изощрённой свободы медленно и безболезненно убивало все чувства и эмоции.
Так легко.
У одиночества вкус кофе. Приятная горечь на языке и на сердце.
Мама ушла. Это ведь был её осознанный шаг, её выбор, верно? Уверена, есть что-то, что заставило её это сделать. Но она в порядке. Значит, буду и я.
В дверь на первом этаже раздаётся стук. Мощный и настойчивый. Я вздрагиваю и теряю баланс между отчаянием и полным безразличием, падая в пропасть страха. Кто это может быть?
Я на цыпочках спускаюсь на первый этаж. Снова раздаётся стук в дверь, а стук моего сердца на мгновение прекращается. Воскресенье. День. Воры не будут услужливо стучать, прежде чем войти. А убийцы, скорее всего, дождутся ночи.
Я приоткрываю входную дверь, выглядывая в небольшую щель. На крыльце стоят двое высоких мужчин в возрасте около сорока. На них классические костюмы под старомодными длинными плащами, а на лицах непроницаемые маски.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии