Жизнь на кончиках пальцев – 2 - Маруся Новка Страница 2

«Да ну, к черту!» — думала Милочка, раздеваясь. — «Я не собиралась ни в какие кафе-рестораны, а потому пусть будет стыдно тому, кто затащил меня сюда!»

Впрочем, уже сев за столик, Людмила смогла оценить все преимущества выбранного для них места. Для того чтобы рассмотреть пару, расположившуюся в углу, нужно было, как минимум, подойти поближе и заглянуть за колонну. Приглушенный свет бра скрадывал бедность одежды и сглаживал недостатки в цвете лица. Милочка расслабилась и улыбнулась спутнику:

— Мне, если можно, ромашковый чай, — добавила, словно оправдываясь: — Кофе на ночь я не пью, да и в принципе не люблю этот напиток.

— Мне кофе, даме — чай, — делал заказ Халфин, — и два ваших фирменных десерта.

— Может, поужинаете, Тимур Айдарович? — не спешил уходить метрдотель.

— Спасибо — нет, — Тимур заметил, как покачала головой спутница. Добавил: — Поторопись, моя дама совсем озябла.

Метрдотель взглянул на покрасневшие пальчики рук, которые Людмила неосмотрительно положила на белоснежную накрахмаленную скатерть и вздохнул.

Милочка быстро спрятала руки на коленях.

Чай согрел и расслабил. Десерт, к удивлению, оказался не приторным сладко-масляным, а нежным и очень вкусным. Милочка, увидев огромную порцию в принесенной креманке, дала себе слово съесть пару ложечек, чтобы не обидеть ни Тимура, ни услужливого метрдотеля, а потом отказаться, сославшись на балетную диету. Но незаметно для себя одолела больше половины и только потом отодвинула вазочку, подумав, что в удовольствием опустошила бы её, если бы не ограничение в углеводах для балетных.

— Как Лена? — спросил Халфин, отхлебнув кофе. — Расскажите мне о ней.

— Что бы вы хотели узнать, Тимур? — уточнила педагог. — О том, какой она была в детстве? Или какой стала сейчас?

— К детству дочери мы с вами обязательно вернемся, — пообещал Халфин. — Сейчас меня больше интересует, есть ли у Елены перспективы на выбранном поприще? Сможет ли она добиться поставленной цели?

— Леночка чуть ли не с первого класса твердит, что обязательно станет Примой, — Людмила подбирала слова, стараясь описать ситуацию такой, как она есть и при этом не ущемить отцовские чувства Тимура. — Она трудолюбива и работоспособна! И безусловно талантлива! Но вот станет ли Примой — я не знаю.

— Почему? — Тимур смотрел куда-то мимо лица собеседницы.

— Видите ли, Тимур, — Милочка по-прежнему говорила тихо и медленно, — когда я смотрю на Лену, я вижу великолепную балерину, прекрасный танец, отшлифованный до блеска. Идеальные движения, выверенные с точностью до миллиметра. Но в её танце нет волшебства. Нет магии, способной увлечь, поглотить зрителя. А без этого стать Примой, в том понимании, которое вкладывают в это слово все балетные, невозможно! Она не умеет и не хочет взаимодействовать с танцовщиками, оказавшимся на сцене вместе с нею. Не уверена, что сможет увидеть личность даже в своем партнере, — смутилась. — Надеюсь, я вас не обидела?

— Нисколько, — ответил Тимур. — И я благодарен за честность, — немного помолчал. Спросил: — А Диана? Подруга дочери?

Последнее, что хотела бы сделать Людмила, так это начать проводить параллель между подругами, а потому, сделав вид, что не понимает подоплёки вопроса, продолжила:

— Диана… она и Леночка дружат с детского дома. И пока, на радость всем нам, между девочками нет конкуренции! И я очень надеюсь, что все так и останется.

— Лена много рассказывала о Диане, — сообщил Халфин. — Мне кажется, что подруга оказывает благотворное влияние на мою дочь.

— Это так! — радостно подхватила Людмила.

— Я хочу оформить опеку над Дианой, — перебил собеседницу Тимур. — Сделать так, чтобы девочки стали не только подругами, а словно сестрами. Чтобы между ними не встала разница в материальном обеспечении и социальном статусе.

«Да кто же ты такой, Тимур Халфин?» — думала педагог, — «Если ставишь свою дочурку выше любой другой воспитанницы хореографического училища?! Ведь для балета не важно, сколько денег упрятано в твой бумажник. Дочери директора завода и простого работяги оказываются в равных условиях на пороге училища. Талант не купишь и не обеспечишь связями!» — но задавать подобный вопрос Милочка посчитала неуместным. Или, как минимум, преждевременным.

— Мне пора, — Людмила взглянула на часы. — Завтра в восемь начнется урок, а добираться больше часа.

— Я бы с удовольствием отвез вас, Милочка, — Тимур вслед за собеседницей посмотрел на часы, — но на вечер запланирована еще одна встреча.

Людмила не имела понятия, в каком районе находится, и с ужасом подумала, как будет выбираться. Посетовала на себя, поругала, что подалась на предложение Тимура, нахмурилась, постаравшись не выдать разочарования, тотчас улыбнулась:

— Не страшно. Доеду сама. Вы просто скажите, где тут ближайшая остановка автобуса?

— За кого вы меня принимаете?! — возмутился Халфин. Тут же велел появившемуся словно из-под земли метрдотелю: — Вызови машину!

Людмила вышла из ресторанчика все так же поддерживаемая под локоть Тимуром, подумала, хватит ли ей денег, чтобы расплатиться за такси. Но Халфин, усадив её на заднее сидение, велел водителю:

— Отвезешь даму по нужному адресу и доложишь мне, когда доберетесь.

— Сделаю, Тимур Айдарович! — ответил водитель.

Машина тронулась с места. Милочка вспомнила о том, что Халфин не расплатился в ресторане. Подумала, что возможно он намерен вернуться. Ведь где состоится его следующая встреча — она не имела понятия.

Зайдя в квартиру, передернула плечами. Снова пожалела о том, что не утеплила окна на зиму. Впрочем, в этой квартире она только ночевала, проводя весь день в училище, а ночью вполне можно согреться под пуховым одеялом, подаренным Звездинской на прошлое Восьмое Марта. Мстислава всегда делала подруге «хозяйственные» подарки, хотя, Милочка намного больше порадовалась бы флакону хороших духов.

Забравшись с головой под одеяло, вспомнив в очередной раз о духах, на которые вечно не хватало денег, посокрушавшись по поводу полного отсутствия привычки экономить, дабы собрать необходимую сумму на свои «хотелки», Людмила Марковна уснула.

* * *

На следующее утро она проснулась ровно в шесть. За годы непрерывного режима для того чтобы встать в положенное время, Милочке не нужны были ни часы, ни, тем более, будильник.

Быстро умывшись, выпив чашку горячего чаю, она оделась и, спускаясь по лестнице с третьего этажа, уже начала подрагивать в стылом подъезде, толкнула входную дверь, приготовившись быстрым шагом преодолеть пятьдесят метров до автобусной остановки.

И удивлено замерла, увидев стоявший прямо у подъезда автомобиль, из которого тотчас выскочил вчерашний водитель и распахнул заднюю дверцу:

— Людмила Марковна! — мужчина сделал приглашающий жест рукой. — Садитесь! Мне велено доставить вас к месту работы.