Простые радости - Стелла Камерон Страница 2

Она затихла, и ее набухшие веки чуть поднялись. Он вздрогнул, почувствовав на своей руке прикосновение ее пальцев.

– Эйприл, – отчетливо произнесла она. Из глубокой раны в уголке рта потекла струйка крови.

– Тебя зовут Эйприл? – Он улыбнулся, радуясь, что темнота скрывает размазанную по его лицу жженую пробку.

– Эйприл, – снова прошептала она, приподнявшись. – Помоги мне. Помоги моему ребенку, пожалуйста.

Роман отвел глаза от ее искаженного агонией лица и взял головку младенца. Снова начались схватки, и показались крошечные плечи.

– Ну, давай, – сказал он. – У тебя прекрасно получается. И у него тоже.

Он едва поверил своим ушам, услышав сдавленный женский смех.

– Вот так, – произнес Роман, поборов настойчивую потребность громко выругаться. Кровь хлестала из ран на ее животе. – А теперь поднатужься, и парень будет готов идти на прогулку.

Он почувствовал, как женщина задержала дыхание.

– Вот так. Вот молодец. – Он смутно помнил общие указания о том, что нужно делать в подобных случаях. Очень смутно. Может быть, что-то подскажет инстинкт. Дай-то Бог. – Ну давай, толкай!

Она напряглась и вытолкнула ребенка ему в руки. Вслед за ним хлынула кровь.

– Ну, вот и все, – не забыл он шепнуть. Да она же истечет кровью!

Она не отвечала.

– Эйприл?

– Да. Как ребенок?

Плацента. А что, черт возьми, ему делать с плацентой? Ребенок вдохнул и разразился криками.

– Девочка, – произнес он уже машинально. – Чудесная малышка.

Неловким движением он положил ребенка лицом вниз на грудь матери, нашел пуповину и перетянул ее. Сколько крови!

– С ребенком все хорошо, – сказал он, быстро скручивая кусок брезента в рулон. – Нужно подложить это тебе под бедра, детка. Приподнимись немного. Давай я тебе помогу.

Ответом было едва заметное протестующее движение бледной руки по крошечной спинке младенца. Ему показалось, что Эйприл что-то бормочет.

Он вспомнил вдруг, что нужно делать при сильном вагинальном кровотечении после аборта. Наверное, и после родов тоже.

Он на мгновение отвернул голову и плюнул. Она здорово натерпелась, ей, должно быть, очень больно.

– Паст-Пик.

Он вгляделся в ее лицо:

– Что ты сказала? – Глаза у нее голубые, как бирюза.

– Город. Паст-Пик. В Вашингтоне.

В наушниках раздалось потрескивание, и он услышал голос Насти:

– Где ты, черт возьми?

Роман наклонил голову и ответил:

– Подожди меня, не уходи, мне понадобится кое-какая помощь.

– Что…

– Все, – отрезал он, прерывая связь.

– Надо остановить кровотечение, – сказал он. – Это будет непросто. Доверься мне, Эйприл.

– Позаботься о моем ребенке.

– Ты сама позаботишься о своем ребенке. – Стиснув зубы, он опустил колено ей на живот и надавил.

Лицо ее передернулось. Она судорожно прижала ребенка к груди обеими руками.

– Прости, – произнес Роман, с трудом переводя дыхание.

– Присмотри, – рот ее остался открытым, – присмотри за моим ребенком.

– Конечно. А теперь подержи-ка его крепко. – Он еще сильнее надавил коленом.

– Он обманул меня!

– Кто обманул? – О Боже, помоги мне с этим справиться. О Боже, помоги мне спасти ее. – Кто обманул тебя, Эйприл?

– Паст-Пик… Клуб. Вилли.

Штанина на его ноге намокла и стала темной и липкой. Кровь не останавливалась.

– Паст-Пик. – В горле у нее булькнуло. – Клуб… Будь… осторожен. Вилли! – Ее руки соскользнули с малыша.

Роман подхватил крошку, не дав ей упасть на землю. Он расстегнул рубашку и, положив ребенка внутрь, снова застегнул. А теперь, – обратился он к Эйприл, – отправимся на прогулку.

Обернув брезент вокруг нее, он начал поднимать ее наверх.

– Ну, мамаша, давай. Ты сильная, детка. И храбрая. Я никого храбрее не встречал. – Как можно осторожнее Роман поднялся на ноги. – Сейчас мы покажем тебя специалистам.

– Позаботься о ней.

Он высунул голову из канавы.

– Мы оба о ней позаботимся, пока ты не сможешь делать это сама. – Только бы им всем выбраться из этой норы. – Сначала я подниму тебя, детка. Хорошо?

Роман почувствовал, как легкая прежде ноша в его руках мгновенно потяжелела. Она потеряла сознание. Только этого не хватало.

Он поглядел вниз; голова ее запрокинулась, ослабевший рот открылся.

Роман провел языком по губам. Двигать ее весьма рискованно. Она и так уже потеряла слишком много крови. Очень осторожно он снова положил ее и направил свет ей в лицо.

То место, где, как он всегда полагал, у него находится сердце, крепко сдавило. Он попытался нащупать у нее пульс, уже зная, что ничего не найдет.

Взяв ее за подбородок, он приник к ее рту и выдохнул, потом положил ей ладони на грудь и надавил. Еще раз выдохнул и нажал. Снова выдохнул и нажал, а ребенок тем временем слабо шевелился.

Пот катился с него градом.

– Ну давай же, Эйприл.

– Роман? – раздался в наушниках голос Насти. – Нам пора выбираться отсюда.

Роман откинулся назад.

– Да. – Она была мертва. – Да, я иду. – Крошечные ручки и ножки шевелились у него под рубашкой. Маленькое личико с широко раскрытым, ищущим ртом ударилось о его грудь. Ребенок заплакал.

– Роман! Поторопись, дружок!

– Да, Насти. – Он накрыл брезентом лежавшее рядом с ним обмякшее тело.

– Я уже иду.