Няня по принуждению - Анна Шварц Страница 2

— Паспорт для начала покажите, — предлагаю я тихо, — если это ваш ребенок и вы за ним пришли.

— Я пришел не только за ним, но и за тобой, дрянь, — отвечает холодно мужчина. В этот момент малыш поворачивает голову, смотрит удивленно на этого огромного бородача и, сморщившись, начинает отчаянно реветь.

— Да он же вас не узнает. Вы кто такой? Я полицию сейчас вызову, — бормочу я, пятясь, и врезаясь спиной в стену коридора. Кажется, все плохо. Кто же они? Киднеперы? Узнали, что у меня чужой ребенок и решили украсть, пока отца не нашли? А я им для чего?

Муж бледнеет, продолжая тихо пятиться в комнату, и главный переводит на него взгляд. Потом криво усмехается.

— Это твой любовник? Переломайте ему ноги и вышвырните вон.

— Эй, подождите, погодите, — трусливо бормочет Вова, когда два амбала хватают его за плечи, — я ничего не делал. Вы же из-за ребенка? Забирайте его и уходите. Рит, отдай им ребенка! Ты что стоишь?

— Это мой муж, — вырывается у меня, — вы чего? Пожалуйста, объясните, что происходит.

— Муж? — переспрашивает с хриплым смехом главарь, — верю. Паспорт твой настоящий у меня, Мирослава. Вышла замуж по новым документам? Только тебя это не спасет. Я твой муж. Пока ты жива, — он прибивает меня к земле мрачным, тяжелым взглядом, и я понимаю, что он не шутит. Он не шутит, но тут явно какая-то путаница, — и тебя спасает только то, что ты держишь на руках нашего ребенка.

Боже, что происходит? Я попала в какой-то страшный и дурацкий сон, где жуткий незнакомец говорит, что я его жена и найденный малыш — наш общий ребенок.

— Меня Рита зовут. Вы ошиблись… пожалуйста, отпустите Вову.

— Еще слово, и я твоему любовнику не только руки сломаю, но и шею сверну. Собирайся и спускайся.

— Рит, делай, что они говорят, — слышу я испуганный голос мужа, и молнией бросаю в его сторону взгляд. Он бледный и трясется. Мне больно и страшно, что он говорит такие вещи, но в душе вспыхивает ярко надежда — ну, точно! Он просто позвонит в полицию, как только они уйдут. Опишет, как выглядели, может, из окна номера машины подсмотрит. Просто Володя умный, и не станет лезть на рожон к противнику, который сильнее его в несколько раз.

— Хорошо, — тихо произношу я, боясь поднять глаза на бородатого монстра, — только малыш в полотенце. Простынет. Его нужно одеть.

— Ты сядешь с ним в машину, Мирослава, — слышу я злую усмешку, — не верю своим ушам. Начала думать о ребенке?

— Я не Мирослава, — устало говорю я, и иду мимо мужчины к выходу. Мне кажется, будто я своим телом разрезаю воздух, который вокруг него стал неожиданно тяжелым и горячим. Сердце бьется так, будто я увидела не человека, а чудовище из кошмаров. Может, так оно и есть.

Мой паспорт у меня в сумочке. Надеюсь, что я смогу достучаться до этих людей, доказать, что они меня с кем-то путают.

Когда я выхожу, то оглядываюсь на секунду и вижу, что двое остаются с мужем. Чувствую, как кулак упирается в спину, и вздрагиваю.

— А Володя? Отпустите его!

Бесполезно. Монстр молчит, и мне приходится покорно спускаться по лестнице. Я закутываю поплотнее в полотенце притихшего малыша, накидываю край ему на мокрые волосы, чтобы его не продуло. Прижимаю к себе, и мы выходим на улицу. Возле подъезда припаркованы три машины — черные, огромные и дорогие.

— Пожалуйста, объясните мне, что вообще происходит, — пытаюсь достучаться до своего похитителя, когда сажусь в машину, в просторный салон. Мужчина садится рядом и кивает водителю. Я вижу отсюда только бритый затылок, — вы называете меня Мирославой, но я Рита. Маргарита, — я сажаю малыша в детское кресло и пристегиваю его, — вот, смотрите, у меня есть паспорт. Можете проверить его по базе. У меня еще дома и карта из поликлиники и куча детских фоток.

Мужчина неожиданно что-то показывает рукой водителю, и между ним и нами поднимается в салоне перегородка. Я нервно сглатываю.

Он выдирает паспорт из моих рук, раскрывает его, листает и нехорошо усмехается. А потом он с треском его рвет напополам.

— Что вы делаете! Как я без паспорта буду!

— Покойнику документы не нужны, — голос моего похитителя холоден и я в ужасе отодвигаюсь от него. Сползаю со скрипом по кожаному сиденью, — ты сбежала, дрянь. Вместе с ребенком. Изменила мне, — его глаза опасно темнеют, — позор свой смоешь кровью. Твой любовник тоже. Чем касался тебя — того и лишится сегодня.