Неверный жених - Мэй Макголдрик Страница 2

Замок Кеннингхолл, Норфолк, Англия. Июнь 1540 г.

Стук копыт по мощеному двору замка и звуки радостных людских голосов заставили Джейми обернуться к окну. Только что прошел дождь, и капли сияли на стекле, словно алмазы. Шум становился громче: в хоре голосов, поздравляющих лорда Эдварда со счастливым возвращением, Джейми ясно различила зычный бас самого герцога Норфолка. «Старик вправе гордиться своим младшим сыном», – подумала Джейми. Улыбнувшись, она вновь повернулась к ученикам. У нее еще будет возможность поздравить молодого рыцаря с богатой добычей.

Развернув ноты и взяв в руки лютню, Джейми кивнула ученикам; малыши согласно устремили взоры в толстый сборник мадригалов. Книга была одна на всех, и старшие заглядывали младшим через плечо. Только трое мальчишек, перешептываясь и подталкивая друг друга локтями, все косились в сторону окна. Джейми подняла брови и покачала головой: она прекрасно понимала их волнение, но вовсе не собиралась распускать учеников раньше времени.

– Последний мадригал – давайте споем как следует! – объявила Джейми. – А ты, Кейт, – обратилась она к рыжеволосой малютке в первом ряду, – постарайся в этот раз петь погромче. Пожалуйста, маленькая, для меня!

Девочка кивнула, нервно теребя свой розовый поясок.

– Я постараюсь, госпожа, – ответила она почти шепотом.

Кейт была младшей из девятерых детей сокольничего Эвана. Остальные ребята в хоре были на голову ее выше, и рядом с ними застенчивая девочка просто погибала от смущения. Джейми несколько раз случалось слышать, как Кейт поет для себя: в груди неказистой рыжей девчушки таилось удивительно чистое, звонкое сопрано.

Джейми подняла руку, и по ее сигналу дети запели «Я дам вам радость». Пронзительные тоны флейт и нежные перезвоны лютен гармонично вторили голосам: и певцы, и музыканты были великолепны, но из дрожащих губ Кейт вырывался только еле слышный шепот. Взмахом руки Джейми остановила певцов.

– Я стараюсь, госпожа! – плачущим голосом воскликнула Кейт. – Я правда громче не могу!

Джейми присела перед малышкой на корточки и ласково обняла ее.

– Твоя мама говорила, что тебе очень понравился мой подарок, – начала она.

Кейт просияла.

– Еще как, госпожа! Я даже ночью под подушку кладу вашу розовую ленту! Обязательно надену ее в канун Иванова дня!

– А вот представь, – заговорила Джейми, – приходишь ты домой с урока – а ленты нет! – На лице малышки отразился ужас: она слушала как завороженная. – Ты ищешь, ищешь по всему дому – нигде нет! Бежишь на конюшню – и видишь, что твой брат Джонни обвязал этой самой розовой лентой лапку соколу и собирается с ним на охоту! Вокруг толпа народу, собрались все твои братья и сестры – гам стоит страшный! А он уже выезжает со двора! Догнать ты его не сможешь – остается только закричать во весь голос: «А ну отдай мою ленту!» Кричи, Кейт!

Девчушка завопила так, что у всех в комнате заложило уши. Наступила звенящая тишина: через мгновение дети дружно расхохотались.

– Видишь, можешь же, если захочешь, – заметила Джейми, потрепав смеющуюся девочку по плечу.

Дети запели снова, и на этот раз голосок Кейт громко звучал в общем хоре. Покончив с мадригалом, Джейми распустила детей по домам. Но не успела она попрощаться с учениками, как дверь отворилась и в музыкальную комнату влетела хорошенькая белокурая девушка.

Прислонившись к стене, Мэри Говард смотрела, как дети веселой стайкой выбегают из комнаты.

– Куда так спешит эта рыженькая малютка? – с улыбкой спросила она у Джейми.

– Наверно, хочет проверить, на месте ли ее лента, – ответила Джейми, собирая со стола нотные листы.

– Брось ноты, глупая! Разве ты не слышала? Лорд Эдвард вернулся!

– Ах, Мэри, – немного поморщившись, ответила Джейми, – неужели я должна выставлять себя напоказ всякий раз, когда во двор замка въедет интересный мужчина?

– Джейми, как ты можешь так говорить? Ты же знаешь, лорд Эдвард от тебя без ума! А теперь он вернулся с победой из морского сражения!

Джейми покачала головой, удивляясь восторженности своей кузины. Из многочисленных племянников и племянниц герцога Норфолка, а также отпрысков других знатных семейств, которыми был полон Кеннингхолл, Мэри почему-то выбрала Джейми. Белокурая ветреница ходила за ней по пятам и постоянно пыталась посватать ей герцогского сына.

Сама не из последних невест, Мэри не уставала напоминать Джейми, что из Эдварда выйдет отличный муж. Правда, он младший сын и не унаследует отцовского титула, но зато красив, богат, а главное – рыцарь во всех отношениях! Рано или поздно все равно придется выйти замуж, говорила Мэри; так почему бы не отдать свое сердце тому, кто так пылко ищет твоей руки?

Умом Джейми понимала, что кузина права. Где найдет она мужа лучше Эдварда? Дорога в Шотландию для нее закрыта: покидая родину больше года назад, Джейми твердо решила, что больше никогда не вернется. Родители, Эмброуз и Элизабет Макферсон, не пытались с ней спорить: они понимали, что после унижения, пережитого в аббатстве на острове Скай, Джейми необходимо начать новую жизнь на новом месте, где ничто не будет напоминать ей о ее позоре.

Джейми со вздохом взглянула на портрет, что висел над камином. Гольбейн, знаменитый художник из немецких земель, изобразил двух братьев – Генри и Эдварда – на фоне замка; у ног их лежали великолепные гончие, на заднем плане суетились слуги. Очень разные в жизни, на портрете братья вышли похожими – молодые рыцари, сильные, отважные, уверенные в себе, из тех людей, что всегда добиваются желаемого… «Да, – думала Джейми, – Эдвард любит меня. Ему будет достаточно только знака, лишь намека на взаимность… Но я не готова дать такой знак. Пока не готова».