Поцелуй бабочки - Софи Уэстон Страница 2

- О, твоими результатами они довольны, - согласился Сэм. - У тебя лучший годовой отчет. Но речь не о твоих результатах, они сомневаются, сможет ли женщина быть равной среди мужчин.

Лиза презрительно усмехнулась, но промолчала.

- И, откровенно, их смущает твоя внешность, продолжал Сэм.

- Что не так с моей внешностью? Он махнул рукой.

- Детка, ты прекрасно выглядишь. Сделай себе подобающую стрижку, закажи у портного пару костюмов - и ты сможешь попасть в круг магистров управленческого звена. Скажи, почему тебе больше нравится походить на панка?

Лиза злобно фыркнула. Сэм не упустит шанса унизить ее. Что касается ее внешнего вида, она была вполне уверена в себе. В стеклянной стене за столом босса она видела свое отражение: натуральная блондинка, мальчишеская фигура, длинные, стройные ноги, умеренный вес. Эту девушку встречали восхищенным присвистыванием, стоило ей подняться с рабочего места и пройтись между столами.

- Я не похожа на панка, - тихо проговорила она.

Сэм всегда неодобрительно отзывался о любимом черном цвете Лизы. Сейчас он свирепо смотрел на ее короткую юбку.

- Не за горами тот день, когда тебе нужно будет подыскивать гостиницу для одной из наших общих вечеринок. Как будут чувствовать себя клиенты, сопровождаемые женщиной с сережками, словно позаимствованными в галерее поп-арта?

Лиза приложила руку к уху.

- Чушь!

- Самое худшее - что ты живешь в одной из этих студенческих нор. Шофер рассказал.

Лиза была возмущена до глубины души. Ее глаза, обычно зеленые с золотистыми крапинками, сейчас потемнели, как грозовое небо.

- Ты сноб.

- Нет. Я только называю факты. - Он разрывался между любовью и раздражением. - Есть определенные требования к среднему персоналу. Ты по всем статьям не соответствуешь.

Лиза скрестила руки на груди и свирепо посмотрела на него.

- И поэтому я не могу ни на что претендовать?

- Так точно, - сказал Сэм, потеряв самообладание. - А теперь иди и займись делом.

Это была ужасная неделя. Рынок на Фа-Истен заполнен только наполовину, Лиза появилась за рабочим столом раньше, чем когда-либо, и задержится сегодня надолго, а домой попадет только к десяти.

В результате опять пропустит свою очередь убирать кухню. Но что действительно обидело ее приятелей по квартире - это небрежность, с которой она отнеслась к совершеннолетию Анны. Двадцать один год.

- Какая важность - помнить о чьем-то дне рождения, - усмехнулся Алек Палмер.

Из всех живущих с ней в квартире Алек был единственным, кто хорошо знал ее работу. Он сам некоторое время работал в "Нэпиер Краус". Когда он только въехал, они поладили, но с ее повышением по службе отношения постепенно ухудшались.

Она могла его понять. Алек старше, и у него вызывали досаду успехи Лизы, бросившей школу в шестнадцать лет. У него у самого была ученая степень. При такой конкуренции ревность была оправданным чувством. Но резкие замечания, отпускаемые им в последние дни, становилось все труднее терпеть. Может, ей и впрямь стоит послушаться Сэма и переехать, думала Лиза.

Ее сердце сжалось, когда она вошла вечером на кухню и увидела Алека. Он стоял у плиты, перемешивая лук для болонского соуса.

- Все в клубе, - сказал он, не поворачиваясь. -Ты можешь догнать их.

Лиза поставила портфель на стул.

- Откровенно - хочу отдохнуть, адская была неделька.

- Груз ответственности, - сказал Алек с издевкой.

Лиза напряглась. Но он постучал лопаткой по сковороде с кипящей пастой.

- Хочешь спагетти?

Лиза с радостью приняла оливковую ветвь.

- Это было бы здорово. Только позволь мне переодеться.

Она вышла, быстро приняла душ, затем надела джинсы и простенькую футболку и вернулась на кухню.

Алек открывал бутылку красного вина. Лиза опустилась на деревянный стул, взяла протянутый ей стакан и подняла его в безмолвном тосте.

- Настоящий пир. Спасибо, Алек.

- Приятного аппетита.

Он сервировал стол, поставил перед ней блюдо. Она натерла немного пармезана в мясной соус и начала с аппетитом есть.

Поначалу все складывалось хорошо. Они говорили о еде, планах на выходные, семье. Даже о работе, но очень осторожно. Лиза лениво поинтересовалась:

- В клубе празднуют день рождения? Алек взорвался:

- Не стоит иронизировать.

- Яне...

- Шестизначный оклад не делает тебя лучше нас. Лиза вздохнула. Для ее соседей она была ребенком Ист-Энда: неугомонный трудоголик, сразу, чуть что, хватающий за оружие. Никто не знал, чего стоят часы ее работы или одиночества.

- Я слишком устала, Алек. Он тихо засмеялся.

- Слишком устала, - грубо передразнил он. -Большая работа забирает все силы? Я должен, наверное, поблагодарить тебя, что ты выкроила время, чтобы попробовать мое блюдо.

Лиза вздрогнула и возмущенно произнесла:

- Дрянь.

Он поднялся и обошел стол, глядя на нее в раздумье.

- Когда ты последний раз по-человечески говорила со мной?

- Алек...

Казалось, он не слушает ее.

- Ты никогда не задумывалась над этим? Его лицо искривилось. Лиза даже подумала, что он вот-вот расплачется. Она попыталась сдержать дрожь, но было поздно - Алек заметил ее отвращение. Он схватил за плечи.

- Посмотри на меня, Лиза. - Внезапно он стал странно, тяжело дышать, словно ему не хватало воздуха. - Я люблю тебя. Никто не будет любить тебя так, как я.

Лиза испугалась. Это выходило за рамки договора. В доме было соглашение: никаких личных взаимоотношений между съемщиками. Она воспринимала Алека как товарища, а с недавних пор как равноправного конкурента. Ей никогда не приходило в голову, что он может быть влюблен в нее.

- Замолчи, - сказала она умоляюще. Но он не слушал. С искаженным обидой лицом он прижимал ее, словно от этого зависела его жизнь. Я не могу вынести этого, думала она.

- Отпусти меня.

Она старалась изо всех сил высвободиться.

- Ты считаешь себя сильной, - глухо проговорил он ей в волосы. - Но и тебе необходима любовь. Каждый нуждается в любви. Я могу дать тебе любовь.

И, к неописуемому ужасу Лизы, он встал на одно колено и прижался лицом к ее животу.

- Алек, пожалуйста, не делай этого, - простонала Лиза.

Она отталкивала его. Но его объятия были словно тиски. Лиза беспомощно огляделась. Казалось, он не подозревает о своей силе и не замечает того, что она всячески пытается высвободиться.