Реванш - Ли Уилкинсон Страница 2

Еще какое-то время Бэл вяло размышляла о своем женихе, но непокорные мысли рвались к смутившему ее незнакомцу.

Какое счастье, что они больше никогда не увидятся!.. Но почему-то эта мысль вызвала больше сожаления, чем радости.

Когда совещание наконец закончилось и директора, разговаривая, покидали кабинет, Бэл обратилась к отцу:

– Ты уверен, что все-таки не приедешь в Кент на эти выходные?

– Абсолютно уверен, – Петер похлопал дочь по руке, – я не хочу никуда уезжать из Лондона, на случай если Эллен позвонит… Родерик заедет за тобой?

– Он уехал из города по делам, так что я поеду одна.

– Тогда поторапливайся.

– Обещай, что не будешь волноваться.

– Конечно, не буду. – Отец грустно улыбнулся. – Пока не решен вопрос с акциями Эллен, не о чем особо волноваться.

– Ты дашь мне знать, когда она объявится?

– Разумеется.

* * *

После прохладного освежающего душа Бэл, оставив волосы распущенными, переоделась в темно-синее платье без рукавов и босоножки на низком каблуке.

В последнее время она редко носила высокие каблуки: Родерик был всего на несколько сантиметров выше ее, и Бэл уже в начале их знакомства поняла, что он терпеть не может, когда она возвышается над ним.

Сумка была собрана и ожидала хозяйку. Подхватив ее, Бэл вышла из дома и села в свой «кавальер».

Час пик еще не наступил, поэтому выезд из Лондона был относительно свободен. За рулем она думала о предстоящих выходных.

Родерик владел холостяцкой квартиркой в Сити, но, не являясь большим любителем городской жизни, предпочитал уикенд проводить в родном доме, в Кенте.

Его родители были всегда рады Бэл, просили не церемониться и приезжать без приглашения, чем она часто пользовалась после помолвки с Родериком. Иногда к ней присоединялся отец, мечтавший о тихих выходных.

На сей раз выходные намечались совсем не тихие – на празднование сороковой годовщины совместной жизни Бентиков должны были собраться все родственники и друзья.

Как только автомобиль Бэл показался на мощеной площадке перед домом, стены которого были украшены вьющимися растениями, Дафна Бентик, хрупкая женщина с седыми локонами, обрамлявшими жизнерадостное лицо, выбежала ее поприветствовать.

– Как я рада тебя видеть! Родерика пока нет, а мне, как назло, нужно еще заскочить к приходскому священнику. Но ты ведь сможешь сама устроиться? В розовой комнате, как обычно. Я оставила для тебя входную дверь открытой. Брось машину как есть, позже Томас отгонит ее в гараж. Попроси Мэгги приготовить тебе чай с бутербродами. А я должна бежать.

С этими словами она понеслась к старенькому «бентли», припаркованному перед бывшими конюшнями, давным-давно перестроенными в гаражи.

Улыбнувшись, Бэл вынула сумку из багажника и, оставив ключи в замке зажигания, направилась к дому.

Не успела она войти, как в холле, стены которого были обиты дубовыми панелями, появилась Маргарет Макдугал и предложила:

– Чашечку чаю?

– С удовольствием. Только отнесу вещи – и спущусь.

В очаровательной уютной комнатке с обоями в розовых тонах и немного старомодной мебелью Бэл распаковала сумку и убедилась, что подарок доехал в целости и сохранности. Это была фигурка работы Джесса Харланда для бесценной коллекции Дафны и Роджера Бентик. Статуэтка изображала молоденькую девушку в джинсах, с робким, но пристальным взглядом. По совету Родерика Бэл решила не заворачивать ее в подарочную бумагу, а просто выставить перед юбилярами на столе – утром, за завтраком.

Бережно устроив фигурку на туалетном столике, Бэл помыла руки, причесалась и спустилась в огромную кухню.

На дубовый стол гигантских размеров, достойный украсить средневековый пиршественный зал, Мэгги водрузила большой заварочный чайник, блюдо аппетитных бутербродов и домашний пирог.

– Мм, как вкусно выглядит, – оценила Бэл.

– Милости прошу.

– А вы не составите мне компанию?

– Пожалуй, выпью чашечку.

Ничуть не опасаясь за свою стройную фигуру, Бэл с удовольствием съела пару бутербродов и кусочек пирога. Когда она допивала вторую чашку, открылась дверь и на пороге появился Родерик.

Хоть его и нельзя было назвать красавцем, внешность Родерик имел приятную: густые темные волосы, тонкое интеллигентное лицо и ясные глаза орехового цвета. Пожалуй, он выглядел несколько изнеженным, даже женственным, зато характер у него был вполне мужской. Деятельный, с широким кругозором, остроумный, он сразу понравился Бэл. Познакомились они в начале весны, на деловом совещании.

– Вот ты где! – Родерик наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. – Я видел твою машину, но решил, что ты пошла прогуляться.

Опускаясь на стул, он поинтересовался:

– Ты уже, наверное, видела маму? Она тебе сказала, что пришлось пригласить Сьюзи? – Не дожидаясь ответа ни на один из своих вопросов, он продолжал: – Вышло очень неудобно. Ты ведь знаешь, что мы дружим домами. Так вот, когда приглашали ее родителей, предполагалось, что Сьюзи будет еще за границей. Но вчера вечером она вернулась, и маме ничего не оставалось, как пригласить ее тоже. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Конечно, нет, – поспешила заверить его Бэл, на самом деле предпочитавшая, чтобы Сьюзи так и сидела себе за границей.

Дело было не столько в том, что Бэл не любила Сьюзи, сколько в том, что Сьюзи ненавидела Бэл. Очаровательной, миниатюрной и ужасно избалованной девчонке, боготворившей Родерика, едва исполнилось восемнадцать, когда тот предпочел ей другую.

Однажды Сьюзи уже сильно подпортила им выходные, хотя делала все возможное для сохранения мира. И Бэл совсем не хотела повторения скандала, особенно в присутствии целого скопища незнакомых свидетелей.

Родерик успокаивающе добавил:

– Как только она приедет, я с ней серьезно поговорю. Конечно, мы знаем друг друга с детства и я к ней очень привязан, но это еще не повод портить настроение гостям.

К восьми часам вечера большинство гостей, в том числе и Сьюзи с родителями, уже собрались и были сердечно приняты хозяевами.

Бэл сразу поняла, что Родерик сдержал слово: рыжая Сьюзи в черном облегающем платье, выглядевшая одновременно и старше и моложе своих лет, сдержанно улыбнулась своей удачливой сопернице и весь вечер старалась держаться от нее подальше.

Бэл это вполне устраивало.

В этот день она была особенно элегантна – в белом платье на тоненьких бретельках и с длинной юбкой. С нескрываемой гордостью Родерик представил ее своим друзьям и родственникам, с которыми она еще не была знакома.

Еда и напитки были выставлены в оранжерее. А танцевальную площадку, воспользовавшись по-летнему теплым вечером, устроили на освещенной фонарями террасе.