Сестры-соперницы - Виктория Холт Страница 19

Итак, я решила, что сейчас мне лучше уйти из дома, чтобы меня не оказалось под рукой, если Бастиан захочет поговорить со мной. А у меня будет время все обдумать.

Я быстро переоделась в платье для верховой езды, отправилась на конюшню и, оседлав кобылу, поехала. Когда ветер ударил мне в лицо и растрепал выбившиеся из-под шляпы волосы, я ощутила запах влажной после ночного дождя земли. Я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и поняла, что если бы могла расплакаться, то это принесло бы желанное облегчение. Но плакать я не имела права. Я лелеяла свою ненависть и думала о своей оскорбленной чести, зная, что Бастиан понравился мне тем, что обращал на меня внимания больше, чем на мою сестру, и именно гордыня заставила меня полюбить его. Теперь он оскорбил меня, любовь к нему исчезла, и я возненавидела его. Я хотела ранить его так, как он ранил меня.

Внутренний голос сказал мне: «Ты никогда не любила Бастиана. Ты всегда любила только себя».

Я знала, что это правда, и мне вдруг захотелось стать такой, как Анжелет, — никогда не обдумывать мотивы своих поступков.

Я свернула на тропу для вьючных лошадей. По обеим сторонам буйно цвела куманика, — сюда мы приходили в конце лета собирать ягоды для заготовок на зиму. Потом я проскакала галопом вдоль поля с густыми темно-зелеными всходами пшеницы и въехала в лес — в тот лес, где мы уединялись с Бастианом, когда он приезжал в Тристан Прайори. Цвела наперстянка. Как-то раз мы с Анжелет набрали этих цветов и принесли домой, где старая Сара, работавшая на кухне, рассказала нам, что эти цветы ядовитые и что ведьмы знают, как приготовить из них напиток, заставляющий человека уснуть навеки.

Мне хотелось бы угостить таким питьем Карлотту. Напрасно я явилась сюда, в то место, с которым было связано так много воспоминаний. Я вспомнила, как мы в последний раз были здесь вместе. Это было шесть месяцев назад, в январе, и деревья стояли без листьев — только кружева ветвей на фоне серого неба. Как они красиво выглядели, гораздо красивее, сказала я Бастиану, чем летом.

— Я предпочел бы листву, которая укрыла бы нас, — ответил он, — Сейчас здесь опасно.

— Чепуха, — заметила я. — Кто вздумает появиться в лесу зимой?

— Например, мы.

Я помню, было холодно, дул пронизывающий ветер, и я сказала ему:

— Пока нас греет любовь, мы никогда не замерзнем, верно?

Мы рассмеялись, и он ответил:

— В следующую зиму в это время мы объявим о нашей помолвке.

Это был волшебный день. На обратном пути я обратила внимания Бастиана на желтеющие почки жасмина возле одного из коттеджей.

— Обещание весны, — сказал Бастиан.

Этот эпизод показался мне значительным. Будущее посылало нам добрый знак.

И зачем я явилась сюда? Растравливать душу воспоминаниями? Лучше уж было остаться дома.

В этот момент я заметила мужчину, едущего навстречу, и страшно встревожилась, вспомнив, что нарушаю строгий приказ матери никогда не выезжать в одиночку. Пришпорив лошадь, я свернула с дороги и поскакала через луг. Когда я увидела, что мужчина тоже свернул с дороги и едет в моем направлении, я испугалась.

«Бояться нечего, — убеждала я себя, — отчего бы ему и не ехать именно здесь?»

В моих ушах зазвучал голос матери: «Вы, девушки, никогда не должны выезжать в одиночку. Очень хорошо, если вместе с вами поедут Бастиан или Фенимор. Но еще лучше прихватить с собой хотя бы двух грумов».

Мужчина подъехал ко мне и осадил лошадь. Как ни странно, именно теперь мой страх исчез, уступив место любопытству. Мужчина явно не был головорезом. Вот это уж наверняка. Он выглядел очень элегантно и необычно — такие джентльмены очень редко встречаются в наших краях.

Я обратила внимание на его шляпу: из черного фетра, с широкими полями и с красивым белым пером. Мужчина снял ее и, взмахнув шляпой, поклонился. Волосы мужчины, русые, почти золотые, с завитыми кончиками, спадали ему на плечи. У нас в провинции никто не носил такие прически, хотя я слышала, что в последнее время мода именно такова. Фенимор даже рассмеялся, услышав об этом, и сказал, что никогда не согласится стать похожим на девушку. Но, взглянув на незнакомца, я должна была признать, что, если длинные волосы обрамляют мужественное лицо, оно и остается мужественным. На всаднике был черный камзол с широкими рукавами из которых высовывались кружевные манжеты; штаны, сделанные из какой-то черной ткани, похожей на атлас; сапоги с квадратными носками, облегающие ноги, едва достигали колен… Наверное, я оттого мгновенно разглядела все эти подробности, что он выглядел крайне непривычно.

— Простите, сударыня, — сказал мужчина, — но мне нужна ваша помощь. Вы из этих мест? Вы знаете окрестности?

— Да, — ответила я.

— Я должен добраться в Тристан Прайори, находящийся где-то поблизости.

— Тогда можете считать, что вам повезло, потому что я там живу и сейчас возвращаюсь домой.

— В таком случае, мне действительно повезло.

— Вы можете скакать рядом, я покажу дорогу.

— Это будет очень любезно с вашей стороны. Мы поехали рядом, пересекая луг по направлению к дороге.

— Вы, наверное, хотите встретиться с моим отцом, — предположила я.

— У меня есть дело к капитану Фенимору Лэндору, — ответил незнакомец.

— Сейчас он в отъезде.

— Но я слышал, что он уже вернулся из путешествия.

— Да, но теперь он уехал в Плимут и вернется через несколько дней.

— О, это хорошо. Значит, я не слишком задержусь.

— Думаю, не ошибусь, предположив, что ваш визит связан с Ост-Индской компанией.

— Ваше предположение верно.

— К нему часто приезжают по делам. Но вы, кажется, из дальних краев?

— Я приехал из Лондона. Мои слуги остались на постоялом дворе, охранять багаж, а я поехал разведать дорогу в Тристан Прайори. Вы облегчили мою задачу.

— Я очень рада. Пока вы можете поговорить с моим братом. Он многое знает о делах, связанных с компанией.

— Что ж, прекрасно. Позвольте представиться: меня зовут Джервис Пондерсби.

— А меня — Берсаба Лэндор. У меня есть сестра-близнец — Анжелет. Мы с сестрой и наш брат с удовольствием примем вас.

Я представила себе изумление домашних, когда они увидят меня, въезжающую во двор бок о бок с благородным незнакомцем. Я была благодарна ему за то, что она заставил меня на время забыть об оскорблении, которое мне нанес Бастиан.

Мы подъехали к поместью.

— Очаровательное место, — сказал Джервис Пондерсби. — Значит, это поместье Лэндоров? А далеко ли отсюда до моря?

— Пять миль.

— Я думал, что море ближе.

— Пять миль — это немного, — ответила я.