Выше только звезды - Алина Феоктистова Страница 19

И вот Власта, которая всегда возвращалась домой в положенные ей восемь часов вечера, отсутствовала. Таня предполагала самое ужасное. Ей даже в голову не могло прийти, что Власта могла «уйти в загул», как порой сама она в тринадцать лет — просто пойти на последний сеанс с мальчиком. Власта была не такая, какой она была в ее возрасте. И она проклинала своего любовника, который обещал к ней прийти сегодня на вечер и на ночь и даже взял ключи от квартиры, сказав, что может освободиться раньше и подождет ее у нее дома. Если бы он пришел, как и обещал, он, может быть, посоветовал бы ей, где искать девочку. Но его не было и ей даже не с кем было посоветоваться. Когда позвонили в дверь, она побежала открывать, чувствуя, что сердце колотится у нее где-то в животе, и готовясь к самому страшному. На пороге стояла Власта, живая и невредимая.

— Ты где была? — Таня от радости бросилась ее целовать.

— Нигде, — неожиданно для Тани ответила Власта.

Таня опешила и уставилась на племянницу. По виду девочки было заметно, что с ней что-то произошло.

— Уже одиннадцать, где ты была, что случилось? — расспрашивала она, но та упорно молчала, как партизан на допросе, лишь как-то по-новому на нее глядя.

Таня поняла, что случилось то, о чем ее предупреждали подруги.

— Где ты шлялась? — закричала она. — Отвечай сейчас же, я ремень возьму. — Так когда-то давно кричал на нее саму ее брат.

— Не скажу, — тоже перешла на срывающийся крик девочка и убежала к себе в комнату, захлопнув дверь. Таня услышала рыдания.

«Переходный возраст, — подумала она и усмехнулась. — Ремень возьму! А где, скажите на милость, я его возьму?»

Зазвонил телефон. Таня взяла трубку.

— Танечка, прошу прощения, не смог заехать. Был занят на работе, — услышала она голос своего любовника. — Как девочка? Лучше себя чувствует? Отошла от вчерашнего?

— Даже слишком, — раздраженно сказала Таня. — Шлялась неизвестно где, и ничего не говорит. Я стала настаивать, а она заперлась у себя и ревет. Что велят делать с такими умные люди? Бить их, что ли?

— Умные люди советуют оставить их в покое и обращаться как можно мягче, — сказал он. — И не настаивать на объяснениях. Трудные дети, когда на них давят, становятся только хуже. Но я хотел поговорить не о ней, а о нас с тобой. Она меня интересует только как твоя племянница.

— О чем? — не поняла Таня.

— Я долго думал… я ухожу от жены… все равно это не жизнь, — произнес он с паузами. — Может быть, ты выйдешь за меня замуж, когда утрясется с разводом? Мы бы уже могли жить вместе.

— Что?! — Тане даже показалось, что она ослышалась или что ей это снится.

— Давай поженимся, — повторил он. — А завтра я к вам перееду.

— Хорошо, — только и сказала она и долго стояла, слушая гудки в трубке и не веря своему счастью.

— Власта! — Таня даже забыла, что поругалась с ней. — Представляешь, я замуж выхожу! Он только что позвонил и сделал мне предложение. Он по-настоящему разведется и женится, и уже завтра придет к нам жить.

Власта сидела, укрывшись одеялом, подтянув ноги к подбородку. Таня присела к ней на кровать.

— Это тот, вчерашний? — спросила девочка.

— Ага, — Таня мечтательно смотрела в потолок. — Я уж и не ждала. Тридцать два года все-таки. Это тебе в тринадцать легко рассуждать. Вчерашний! Я на него восемь лет потратила. Восемь!

— Ну его, тетя Таня, — сказала девочка. — Не надо. Давай лучше жить вдвоем. Может, уедем куда-нибудь, в другой город.

— Ты что мелешь? «Ну его!» Советчица! — рассердилась Таня. — Думаешь, мне легко одной?

— Тетя Таня, а это правда, что он важный человек и что у него большие связи? — спросила девочка.

— Да, — гордо ответила Таня. — А ты откуда знаешь?

— Слышала, — сказала она.

— Ну вот, заживем мы теперь! У него денег куры не клюют, — радовалась Таня. — Будет у тебя, Власта, дядя. Все равно что папа.

— Я не хочу, чтобы он с нами жил, не хочу. Не хочу. — Девочка опять разрыдалась.

Таня поняла, что сказала лишнее, напомнив ей об отце. Конечно, девочка не хочет повторения трагедии, произошедшей в ее семье. Но ведь этот человек не чета ее брату.

— Ну ладно, ладно, завтра поговорим, — сказала Таня, вспомнив его совет по обращению с трудными детьми.

— Тетя Таня, — девочка продолжала рыдать, — а это правда, что если у меня мама сумасшедшая, то и я могу быть такой же? Это передается по наследству?

— Не знаю, — пожала плечами Таня. — Спи лучше. Что тебе в голову пришло?

Она винила себя за то, что напомнила девочке об отце и о матери, и, сокрушаясь, ушла к себе, но сокрушалась недолго: кажется, у нее наконец начинается новая жизнь.

Во дворе около подъезда Лолита увидела синий «шевроле» и, даже забыв попрощаться с Даней и друзьями, побежала домой. Она не стала дожидаться лифта и буквально взлетела на третий этаж, чтобы было быстрее. В прихожей на вешалке она увидела плащ отца. Значит, она не ошиблась, это его машина, и он — дома, несмотря на то, что редко уходил с работы раньше шести. На вешалке висел и мамин плащ, но это было делом обычным — мама работала дома.

— Папочка, — Лолита ворвалась в комнату отца. — А у нас в школе… Ты что, уезжаешь в командировку?

На столе стоял раскрытый чемодан, и отец укладывал туда вещи. Другой чемодан, с уже застегнутыми ремешками на замках, стоял на полу.

— Да, — отец кивнул. — Я уезжаю, Ло.

— За границу, да? — Лолита уселась на стол рядом с раскрытым чемоданом. — И надолго. — Она пальчиками пересчитывала уложенные рубашки. — Я угадала? Даня называет это методом дедукции. Иначе зачем столько вещей, если не за границу. А какая страна?

Он ничего не ответил, только погладил ее по голове и прижал к себе.

— Зачем же изображать из себя любящего папочку? — В комнату зашла с полотенцем на голове заплаканная мама. — Скажи своей дочери правду.

Он по-прежнему молчал.

— Он нас бросает, доченька. — Мама заплакала. — Он уходит к другой женщине. Он нас больше не любит.

— Зачем ты так, Роксана? — Роберт повернулся к жене. — Ведь ты прекрасно все понимаешь. Зачем травмировать ребенка?

Он смотрел на жену, осознавая, что напрасно тратит слова. Перед ним стояла излишне полная для своего низкого роста женщина с расплывшимися чертами покрытого пятнами лица, с заметной сединой в тусклых, некогда каштановых волосах, с красными прожилками в белках с ненавистью на него смотрящих глаз.

— А что, я не права? — Она истерически зарыдала. — Ты не уходишь к другой? Чем она лучше меня, Роберт? Обычная плебейка.

— Папа, а я? — Лолита спрыгнула со стола и вплотную подошла к отцу, запрокинув голову и с испугом глядя на него. — А как же я?