Добро пожаловать в реальный мир - Кэрол Мэттьюс Страница 19

Наутро я уже жалею, что согласилась пойти с Карлом на прослушивание в «Минуту славы». Главным образом потому, что для этого мне теперь надо идти отпрашиваться у Эвана Дейвида с работы. По-моему, пробыв на новом месте всего-то пару дней, отпрашиваться довольно глупо. И так-то мне кажется, что он вряд ли доволен моими ежедневными уходами пораньше – но, по крайней мере, он не в курсе о второй моей карьере в сфере индустрии досуга. Даже я, не будучи надежным и известным всему миру работодателем, в состоянии понять, что это далеко не самая лучшая затея.

К тому же я уже сейчас чую, что моя новая работа будет доставлять мне массу удовольствий, так что очень не хочется так просто ее прошляпить. Например, сегодня я просто сижу и слушаю, как Эван берет урок вокала. Хотя, пожалуй, это не совсем корректно сказано: мне кажется, что человек, способный петь, как он, не нуждается уже ни в каких уроках. Интересно, у Мадонны тоже есть консультант по вокалу? Или у Джей Ло?

Увы и ах, единственное, наверно, что может быть у меня общего с Дженнифер Лопес, – так это впечатляющий попец!

Пока я слушаю Эвана, меня начинают одолевать разные соображения о том, что мне надо бы делать, дабы стать более заметной певицей. Мне кажется, у меня хороший голос – я даже в этом уверена, – но я ни разу в жизни не брала никаких уроков вокала. Как же было глупо с моей стороны думать, что такие занятия подразумевают разве что громкое распевание гамм!

А Карл, в свою очередь, не менее сглупил, решив, что у нас с ним есть какой-то шанс выиграть «Минуту славы». Неужто я и правда готова пройти все эти унижения, только чтобы осчастливить своего милейшего приятеля?

Сюда примешивается и еще один страх. Ведь пение – единственное, что у меня получается хорошо, и если мы вдруг провалимся (а вероятность того весьма и весьма велика, поскольку преимущество тут явно не на нашей стороне), это лишний раз докажет, что я абсолютно ни к чему в жизни не пригодна. Кажется, уже столько времени прошло с тех пор, как мы с Карлом начали вместе выступать в местном юношеском клубе, устраивая импровизированные шоу для наших невзыскательных друзей. Выступать за деньги для меня явилось резким скачком на новый уровень – даже тогда Карлу пришлось чуть ли не силком меня заставлять. Да и теперь я вовсе не уверена, что у меня хватит храбрости высунуться из-за своего привычного бруствера и заявить, чтобы меня как певицу воспринимали всерьез.

Нынешним утром Эван держится со мною с холодком. Когда я примчалась на работу, с завтраком было уже покончено – хотя я не опоздала ни на минуту, – так что теперь у меня уже подводит живот. Мы обменялись ничего не значащими любезностями, после чего Эван попенял, что из-за меня едва не пропустил очень важную встречу на Даунинг-стрит, 10, – отчего мне захотелось на месте испариться. Как я могла так сплоховать? А потом он отправился с Антоном в соседнюю комнату и погрузился в работу. Похоже, в этих апартаментах рояль имеется в каждой комнате, хотя на деле я это не проверяла. Если честно, я вообще боюсь оторваться от выделенного мне стола.

И вот, под аккомпанемент сидящего за роялем Антона, через щелочку неплотно закрытой двери по квартире разливается дивный голос Эвана. Я понятия не имею, о чем он поет, – похоже, мне стоит все же почитывать в газетах обзоры и рецензии на оперы, чтобы хоть немного быть в теме, – но от его пения у меня, не поверите, по всему телу гусиная кожа. С одной стороны, меня это приводит в крайний восторг, с другой – тут же угнетает мысль, что мне никогда и близко так не научиться петь.

Мало-помалу скупое зимнее солнце проникает в окна, постепенно отогревая мои застывшие ступни, – отопление-то у меня в квартире почти что никакое! – и, пытаясь сохранять деловой вид, я расслабляюсь под парящие звуки музыки. Удивительная мелодия как будто омывает мою усталую душу, и я чувствую себя на седьмом небе. В теле тоже еще сидит чувство разбитости: я словно на годы постарела, когда этой ночью мне пришлось тащить на себе домой и укладывать на диван в стельку надравшегося и к тому же пьяно разоряющегося папашку. Я в жизни не слышала подобной лексики – по крайней мере, от своих родителей. Казалось, еще немного, и я сниму туфлю да тюкну ему хорошенько по башке, чтобы он наконец вырубился. Не приди мне на помощь мой верный друг Карл – даже не представляю, как бы я с ним справилась. Вместе мы сумели стянуть с отца какую-то одежду и укрыли его с головой одеялом – что оказалось очень кстати, иначе я уже готова была заглушить его подушкой.

Эван между тем принимается за распевочные упражнения. Голос его вздымается и опускается, давая изрядную, по-моему, нагрузку на гортань. Невольно я начинаю негромко ему подпевать и, к своему изумлению, даже беру неожиданные для себя ноты. Вместе наши голоса звучат очень гармонично – что тоже удивительно. Я поднимаюсь из-за стола и, манерно забросив назад голову, представляю, как я пою это со сцены в «Голове короля», повергая завсегдатаев нашего паба в сильнейший шок. Забывшись, я мало-помалу вхожу в раж… И тут дверь широко резко распахивается, подрагивая на петлях, и в проеме возникает недовольный Эван Дейвид.

– Что здесь за шум?! – возмущается он.

– Я… э-э… Я только…

– Вы что, включали радио? Мне показалось, я слышал пение. – Эван хмурится, и его лоб бороздят суровые морщины.

– Я… я… э-э…

Хоть сквозь землю провались!

– То есть это никакое не радио, – глядит он на меня наводящим ужас взглядом. – Это вы?!

Я чувствую, как бледнею и краснею одновременно. Бог ты мой! Я никак не думала, что он меня услышит, но, похоже, не на шутку увлеклась. И много он, интересно, слышал?

– Это вы пели? – не отступает он.

Теперь я начинаю понимать, откуда растет его репутация тяжелого человека. Это, можно сказать, мое первое настоящее знакомство с Il Divo. Неудивительно, что он так разъярился. Подумать только, какой-то личный помощник имел дерзость пристроиться к его распевкам!

Если б я могла сейчас свернуться калачиком и умереть! Ну, почему, скажите, пол не может своевременно разверзнуться под ногами и тебя поглотить, когда это действительно очень нужно?