Безрассудная леди - Сэнди Хингстон Страница 19

— Положи ее сюда, — скомандовала Далси, и Татьяна, почувствовав, как ее опустили в кресло, чуть слышно застонала.

— Я хочу домой…

— Разумеется, дорогая.

— Я хочу домой сейчас же!

— Ну что ж, возможно, так будет лучше, — согласилась графиня. — Лукас, помоги кузине добраться до экипажа.

Сильные руки снова подняли ее, но теперь Татьяна даже не осмелилась взглянуть на него.

Лукас вынес ее из отеля и жестом велел кучеру подогнать карету к входу.

Оказавшись внутри, Татьяна с облегчением откинулась на спинку сиденья. Графиня уселась рядом с ней, обмахивая ее лоб и похлопывая по рукам.

— Я всегда говорила, что посещать концерты в парке — настоящее безумие, — сказала она, поднося к носу девушки нюхательную соль. — Такое скопление людей на солнцепеке!

Татьяна чуть приоткрыла глаза. Слава Богу, Лукас тоже усаживается в карету. Пока все идет хорошо.

— Какой ужас, у нас дома нет порошков от головной боли! — неожиданно воскликнула графиня. — Будь умницей, Лукас, сбегай в ближайшую аптеку, она рядом.

— Мне ничего не нужно… — начала Татьяна и чуть не потеряла сознание, заметив сквозь окошко кареты пару красивых борзых, выскочивших из дверей «Савоя».

Лукас выпрыгнул из кареты, но неожиданно снова с поразительной скоростью забрался обратно и с грохотом захлопнул дверцу.

— А как же порошки, Лукас? — с упреком спросила графиня.

— Мне не нужны порошки, — спокойно сказала Татьяна и решительно опустила шторку на окошке.

— Но здесь душно как в аду! Тебе нужен свежий воздух!

— Извините, миледи, мне почему-то ужасно холодно.

— Господи, только этого не хватало! — еще больше встревожилась Далси. — Уж не начинается ли у тебя лихорадка? Это было бы ужасно, ведь до четырнадцатого осталось совсем мало времени! Мы должны срочно пригласить доктора Трэвиса. Домой, Бронтон! — крикнула она кучеру, и карета помчалась.

Татьяна снова закрыла глаза. И зачем только она, поддавшись импульсу, последовала за леди Иннисфорд? Что он теперь ей сделает? Убьет? Вышвырнет на улицу? И что ей тогда делать? Всем, что у нее есть, она обязана ему и графине, и если они лишат ее своего попечения, что тогда будет с ней? Лукас влиятелен, и что бы он о ней ни рассказал, ему обязательно поверят.

Всю дорогу Татьяна просидела в молчании, а когда они приехали домой, Лукас, ни слова не говоря, поднялся по лестнице в свои апартаменты.

— Миледи, мне не нужен доктор, я совсем поправилась. — Татьяна, попыталась успокоить графиню.

— Но ты плохо выглядишь, дорогая, и ужасно бледна…

— Ничего страшного, я просто хочу прилечь.

Однако вместо того, чтобы лечь в постель, Татьяна забралась в кресло, стоявшее у окна спальни, и стала смотреть на крыши Брайтона, за которыми вдали виднелось море. Итак, думала она печально, все это великолепие, балы, рауты, наряды и толпы молодых поклонников, комплименты, от которых кружилась голова, и букеты — все это было всего-навсего промежуточным эпизодом, приятной интерлюдией. Хорошо еще, что она не влюбилась. Какой бы способ ни выбрал Лукас для наказания, сердце ее не будет разбито. Он, разумеется, вернется в Дорсет, к своим розам: она дала ему хороший предлог для того, чтобы положить конец их затее, а ведь он так долго его искал!

В дверь громко постучали.

— Кто? — спросила она тихо.

— А как вы думаете, черт побери? — Лукас Стратмир вошел в комнату и захлопнул за собой дверь с таким грохотом, что задребезжали оконные стекла.

На нем был костюм для верховой езды, и его глаза, похожие на штормовое море, метали молнии.

Неожиданно Татьяне изменили силы, и она с трудом заставила себя встать.

— Я предупреждал вас о том, чтобы вы не играли со мной в игры, не так ли?

Она, чуть помедлив, кивнула.

— Однако вы ведете себя легкомысленно. Вы знали, что Джиллиан находится в Брайтоне. Отрицать это не имеет смысла. Любопытно было узнать, о чем вы собирались сообщить ей в записке? Наверное, хотели предложить объединить усилия, чтобы отомстить мне? — Он нанес точно рассчитанный удар, и у нее перехватило дыхание.

— Я только сегодня узнала, что она здесь — когда увидела ее в парке!

Лукас наконец сумел овладеть собой.

— Какая жалость, что вы не поделились новостью с теми, кого она касается больше всего. Я могу понять все, что бы вы ни надумали сделать со мной, но как вам не стыдно устраивать заговор против моей матери, от которой вы видели только доброту и заботу?

— Я не устраивала заговор! — воскликнула Татьяна, покраснев до корней волос.

— Вот как? Разве не вы выведали у Тернер подробности моего прошлого?

— Как вам не стыдно шпионить!

— Когда-то это было моим ремеслом, а теперь осталась только привычка.

— Я не знаю, какой вы человек, так как видела, что вы устроили в Мишакове. Думаете, я забыла? Кровавая бойня, запах горелой плоти…

— Ты из-за этого ненавидишь меня, Татьяна? Считаешь, что я в этом виноват?

— Кто же еще? — воскликнула девушка. — Если бы вы туда не явились, Петр и все другие были бы живы до сих пор, а Мишаково было бы цело.

— Сядь! — приказал Лукас, и Татьяна испуганно опустилась в кресло. — Послушай, если ты хотела узнать, зачем я приехал в Мишаково, то почему не спросила меня?

Она стиснула губы и сидела молча.

— Черт бы побрал твое коварство! — заорал он. — Продолжай в том же духе, взращивай свою злобу всю оставшуюся жизнь. Я уезжаю туда, где человек еще может найти покой, где его не будут на каждом шагу терзать своими выходками несмышленые девчонки!

Значит, в Дорсет, к своим розам. Пусть едет, скатертью дорога!

Татьяна позволила ему дойти до порога и только потом окликнула.

— Ладно. Скажите в таком случае, зачем вы туда явились?

— Вот это уже лучше. Если ты вежливо задаешь вопрос, то я на него отвечу: я дал обещание другу.

— Какому другу? Дяде Ивану?

— Разве ты помнишь его? — удивленно спросил Лукас.

— Конечно. В Мишакове редко появлялись посторонние люди.

— Какой он был?

— Коренастый. Смуглый. Вот здесь у него был шрам… — Татьяна прикоснулась к подбородку. — И еще он был сильный. — Она чуть покраснела, вспомнив, какие сильные руки у Лукаса. — И он был очень добр ко мне — ни разу не ударил. Еще он покупал мне сладости. Я помню, как тосковала, когда дядя Иван перестал приезжать.

Поразительно, она и вправду описала Казимира!

— А Георгий, твой приемный отец, он что, бил тебя?

— Сперва редко, но начал бить чаще, когда дядя Иван перестал приезжать. Он был… моим отцом?