Дерево ангелов - Пенни Самнер Страница 19

В Ницце Иван снял большой, но обветшалый дом на холме, с видом на город. Внутри было мрачно и угрюмо, зато дикий, запущенный сад (они могли позволить себе нанять садовника лишь на один день в неделю) был необыкновенным и напомнил Нине написанный на стене веранды фантастический сад ее детства.

По приезде Нину с Ричардом напоили чаем в мрачной гостиной, а потом Катя поспешно вывела их в сад. Когда они подошли к прудам, Нина захлопала в ладоши от восторга, а Катя нахмурилась.

— Не доверяю я этим нянькам, в головах у них ветер гуляет, и я каждый день переживаю, как бы мои крошки не утонули. — Она поводила по водной глади палкой. — Летом от воды разит гнилью, и комаров целые тучи, того и гляди подхватишь малярию. — Заметив, как переглянулись Нина с Ричардом, она криво усмехнулась: — Вы уже ни дать ни взять пожилая супружеская пара… Я знаю, что слишком обо всем переживаю. Но поверьте, для этого есть основания.

От прудов шла под гору узкая дорожка, и, когда они дошли по ней до просвета в кипарисах, перед ними открылся вид на город и море.

— Море! — вскричала Нина.

Хоть она и видела море на картинах и фотографиях, но кто бы мог подумать, что оно такое огромное!

— Где-то там — Африка… — тихо сказал Ричард.

В прибрежных водах рассеялись корабли, большие и маленькие, с белыми и коричневыми парусами, а на самом горизонте едва различалась крохотная точка — океанский лайнер.

Нина влюбилась в море.

— Из верхних окон дома такой же вид, — сказала Катя. — Правда, я уже почти не обращаю на него внимания. Но когда я впервые увидела море, помню, я чувствовала то же самое.

После ужина Ричард с Иваном удалились в кабинет, а Катя помогла Нине развесить в гардеробе кое-что из купленных в Париже вещей.

— Бесподобно… — пробормотала Катя, ощупывая строгий костюм кораллового цвета. — Такой элегантный покрой, на тебе будет смотреться великолепно.

— То же самое сказал и Ричард. Узкое платье, мол, идет высоким женщинам.

Катя вздохнула.

— Я сглупила, выйдя за Ивана. Так же как сглупила мама, выйдя за отца. А у тебя, Нина, оказалось больше здравого смысла. В Ричарде видна доброта, которая, на мой взгляд, нечасто встречается у мужчины.

Ричард и вправду был добрым, точно близкий друг. У Нины запылали щеки при воспоминании об их втором утре в парижском отеле, когда он поскребся в ее дверь и, войдя, застал ее всю в слезах.

— Господи, Нина… — Он взял ее руку в свои ладони. — В чем дело?

Нина была в полной растерянности. Она ничего не привезла с собой, даже и не думала об этом, и пришлось разорвать нижнюю юбку.

— Нина…

Она покачала головой, не в силах вымолвить ни слова от душивших ее рыданий. Никогда еще ей не было так стыдно. Ричард обнял ее за плечи, и она вдруг почувствовала, что он чуть напрягся. Она поняла, что он увидел их — пятна крови на простыне.

Через минуту-другую он сказал:

— Нина, ничего страшного, я все понимаю. У меня ведь есть сестра. Я знаю, что такое бывает. — Он замялся. — Тебе нечего пугаться. С тобой это впервые?

Нина яростно замотала головой.

— Нет. Но у меня ничего нету с собой, никаких… — Она не могла заставить себя сказать: «тряпочек».

— А, понятно. Это пустяки. — Он смущенно поцеловал ее в щеку. — Я достану что-нибудь для тебя. Прими ванну, сразу почувствуешь себя лучше. Я скоро вернусь.

Когда она вышла из ванной, на кровати лежал бумажный сверток. Внутри оказались три пачки плотных хлопчатобумажных прокладок и что-то вроде коротенького корсета с петельками спереди и сзади, а также несколько бумажных пакетов. Минуту-другую она силилась разобраться, что к чему, а потом на нее нахлынули облегчение и признательность: ей не придется ничего стирать — нужно просто положить использованную прокладку в бумажный пакет и выбросить…

— Лучше бы я никогда не выходила замуж, — говорила Катя. Доставая вешалку из гардероба, она чуть повела плечами, как настоящая француженка. — Одно только утешение — дети.

Пока Катя помогала Нине разобрать вещи, Иван клянчил у Ричарда деньги. Ричард рассказал об этом, когда они готовились ко сну.

— Он спросил, не хочу ли я вложить порядочную сумму в его прогорающее предприятие. Мы даже не успели выкурить первую сигару. Такие предложения обычно оставляют напоследок, на самый конец вечера, когда выпито по меньшей мере три рюмки бренди. Я отказался, придумав правдоподобную отговорку.

— О боже! — Запахнувшись в халат, Нина вышла из-за ширмы. Ее охватило бешенство при мысли о том, что Иван мог так унизить ее сестру. — Катя бы не пережила, если бы узнала об этом.

— Сдается мне, твоя сестра многого не знает.

Но у Кати не осталось никаких иллюзий на счет мужа.

— У него есть другие женщины, — безразличным тоном говорила она через два дня. — И мне от этого ни жарко ни холодно — я его больше не люблю, если вообще когда-нибудь любила. Меня больше беспокоит то, что у него совсем нет деловой хватки.

В свое первое утро в Ницце они отправились в город. День выдался ветреный, и Катя предложила остаться в экипаже, но Нина бы с удовольствием прогулялась пешком: вдоль променада выстроились пальмы, море волновалось, плескаясь о берег. Нина высунула голову из окошка экипажа и, вглядываясь за горизонт, впервые почувствовала на лице водяную пыль. Африка… Быть может, туда Кате предначертано попасть? Дарья нагадала, что она уедет далеко-далеко. Что может быть более далеким, чем Африка? На мгновение Нине взгрустнулось при мысли о скором расставании с Катей, но в следующий миг она уже улыбалась, глядя, как неуклюже барахтается в воздухе птица, попавшая в шквал. Когда Нина втянула голову обратно в экипаж, Ричард улыбнулся ей, и она поняла, что счастлива. А ведь всего несколько недель назад она сомневалась, будет ли счастлива когда-нибудь…

Катя казалась по-настоящему счастливой, лишь когда была со своими детьми. Двойняшки Марина и Софья, бутузы с густыми, вьющимися черными волосами, задорно топотали, бегая друг за дружкой, и лепетали что-то на своем языке, который в действительности был смесью русского с французским. Они дергали за перламутровые пуговицы на Нининых блузках и визжали от восторга, когда Ричард качал их, ухватив за руки.

— Он будет хорошим отцом, — заметила Катя.

Нине, однако, не пришлось подыскивать ответ, так как в этот момент заголосила проснувшаяся Ирочка и Катя устало поднялась, чтобы дать указания молодой няне.

Иван и Катя ходили в церковь, и воскресным утром Нина и Ричард пошли с ними.

Нина не была в церкви уже очень давно, и от сильного запаха воска и ладана у нее слегка закружилась голова. Возле нее на колонне висела икона ангела с распростертыми крыльями и воздетой рукой. Она уже рассказывала Ричарду о своем ангеле.

— Все казалось настолько реальным… — Она не находила нужных слов. — Казалось… ну… будто это — сама истина.