Стиль модерн - Ирэн Фрэн Страница 19

Файя отпустила ручку двери и обернулась:

— Ты шпионишь за мной?

Она спросила так, будто ей нужно было что-то защищать.

— Да нет… Просто всё в конце концов становится известно. Но ты не заботишься о своих вещах, Файя. Взгляни на свою шляпку, свой мех. И потом…

— Что потом?

Настало время говорить открыто:

— Ты не права, что возвращаешь драгоценности, которые тебе дарят. А между тем подумай, кем мы могли бы стать… Нас могли поместить в один из тех домов, о которых говорил д’Эспрэ… Путаны.

Файя расхохоталась. Громкий отрывистый смех, немного нервный. В этот раз веселость была наигранной.

— Файя, — Лиана пыталась говорить мягче, — оглянись вокруг… Успех не вечен. Красота тоже. Надо беречь драгоценности. Деньги — наша защита.

Файя взорвалась:

— Защита от чего?

Лиана не сдержалась:

— Ну… наша единственная защита от мира, Файя, от мужчин! Мы из полусвета! На скачках нас не сажают на престижные места, нас не приглашают на продажи с благотворительной целью, как других дам… Кто на нас женится? Деньги, надо успеть их получить! Отложить на черный день. Может быть, мужчины захотят нас бросить, да и мы, возможно, захотим чего-нибудь другого. Надо обеспечить свое будущее!

— Ты разыгрываешь даму! Считаешь каждое су! Значит, ты не любишь д’Эспрэ?

Лиана не хотела ничего объяснять. Ведь этому счастью, которое она обрела в ласках столь блистательного в свои пятьдесят лет мужчины, не нужны были подробные объяснения. Как и она, он был рад порхать от удовольствия к удовольствию.

И снова перешла к атаке:

— Любовь, любовь! Ну и что из этого, дорогая моя Файя! Конечно, я его люблю! Но ты, значит, и понятия не имеешь о том, что будет война?

— Да, да, «серьезная угроза», военная служба на три года, аэропланы с бомбами! И ты тоже об этом! Не говори мне только, что ты получаешь ренту!

Лиана разозлилась: итак, подруга все знала, ничем с ней не делясь, но продолжала смотреть на мир сквозь розовые очки… Она уже собиралась надеть пеньюар и вернуться в свою квартиру, но не успела.

— Наша защита от мужчин — это мы вдвоем! — воскликнула Файя и упала на кровать. — Только мы одни, слышишь…

В этот раз поцелуй блондинки разомкнул губы брюнетки, приведя в замешательство ее тело, чего никогда раньше не случалось.

Три четверти часа спустя Лиана еще не могла покинуть постель подруги. Она раскинулась посреди кружев в том положении, в котором оставила ее Файя, в надежде выкроить еще мгновение счастья и стараясь забыть смутное беспокойство. Подруга скрылась в ванной комнате, и с этой минуты Лиана сделала только одно движение: позвонила кухарке, чтобы та принесла клубнику. Ягоды прибыли с огромным бокалом взбитых сливок, но у нее даже не хватило сил их попробовать.

Наконец появилась Файя. Гладкая, свежая, волосы великолепно свернуты в шиньон. Глядя в зеркало, она быстро надела платье из белого и голубого атласа, поддерживаемое над талией розой из черного бархата, и в одно мгновение преобразилась в идеал, созданный модой. Та девушка, которую Лиана любила еще со времен Сомюра, исчезла. Файя вновь стала так же далека, как модницы из «Газеты хорошего тона». Она склонилась над бокалом с клубникой, вынула ягодку, окунула ее в сливки, заметив при этом:

— Первые ягоды…

Файя произнесла это шепотом, будто самой себе, витая далеко в своих мыслях. Пальцы привычными движениями обрывали лепестки розы, умирающей в вазе.

— Пора вставать, — сказала она Лиане тем равнодушным голосом, который предназначался чужим. — Почти поддень.

Лиана покраснела, но сдержалась, чтобы не взорваться. «У нее кто-то есть, — решила она. — Кто-то другой, я уверена… Мата Хари, быть может… Никогда она со мной так не обращалась. Даже в первые дни в Сомюре…»

И снова Файя почувствовала ее настроение. Еще минуту назад такая холодная, она, будто охваченная внезапным порывом, вдруг подошла к постели.

— Я тебе соврала, Лианон. Знаешь… — Она вернулась к трельяжу и достала длинный черный ларчик. — Знаешь… у меня вроде бы кто-то есть.

Лиана привстала на подушках, снова чувствуя свою власть над ней:

— Как так «вроде бы кто-то»? Кто?

Файя открыла ларчик и вынула украшение — великолепное ожерелье с жемчужинами в три ряда.

— Кто? Скажи мне!

Файя опустила глаза:

— Не так хорош, как д’Эспрэ. Я ведь не так красива, как ты…

— Но кто? Возможно, я его знаю.

Файя, стоя перед зеркалом, прицепила к шиньону маленькую шляпку, поправила завиток, выбрала перчатки, надела модные туфли на маленьких каблуках, усыпанные искусственными камешками. Она уже собиралась уходить. Лиана схватила пеньюар и вскочила. Нельзя было терять ни минуты: вот-вот Файя наденет пиджак, распылит на щеки последнее облако рисовой пудры, и — воплощенная загадочность — прикроет глаза вуалью.

Лиана бросилась к ней и схватила за руку:

— Скажи, кто!

Файя посмотрела ей прямо в лицо, слегка улыбаясь — грустно или жестоко, та не могла разобрать, — потом отвернулась. Лиана с силой обхватила ее запястья, догадываясь, что кожа Файи краснеет под перчатками. Перед своей изящной подругой, выходящей навстречу майскому утру, она чувствовала себя смешной, отвергнутой инквизиторшей в измятом халате.

— Скажи!

Файя прервала молчание:

— Иностранец.

— Богатый?

— Американец.

— Что еще?

— Он хотел отравиться из-за меня.

— А потом?

— Потом ничего. Ничего!

— Это правда? Почему ты тогда возвращаешь другие украшения? Ты хочешь выйти за него замуж? Вы обручены?

— Вовсе нет. Нет.

Лиана упорствовала:

— Это неправда.

— Да нет! Я вижу его время от времени, после театра или за ужином. Кстати, я спешу на встречу с ним.

— Сейчас?

— Ну да! Это друг, который меня любит, вот и все!

«Друг, любить» — два слова разрывали сердце Лианы; она никогда раньше не слышала их из уст подруги. Неужели та хотела сказать, что этот мужчина, отвратительный американский толстосум, выбрал ее из-за нее самой, а не как другие, дарившие цветы и драгоценности, из-за тщеславия? Как мог кто-то так любить Файю, как ее любила лишь она, Лиана?

— Друг, который тебя любит?! — воскликнула она. — Ты врешь!

— Нет.

Файя была спокойна, она даже не пыталась освободить руки. Она просто прислонилась к двери и ждала.

— Ты лжешь! — закричала Лиана. — Ты мне лжешь! Ты принадлежишь…