Во власти любви - Линда Френсис Ли Страница 19

Он долго молчал.

Порой нас спасают, желаем мы того или нет…

– Что это на тебе?

Она чуть не подпрыгнула, увидев Ханну. Та разглядывала ее наряд своими ясными серыми глазами.

Финни посмотрела на свое платье из переливающегося красного бархата.

– По-моему, ты прекрасно выглядишь, Финни, – быстро проговорила Летиция.

Воцарилось молчание, которое нарушила старшая из дам:

– Прекрасно? О да! Где уж мне разобраться в никому не нужном тряпье из магазина, в котором беднякам сбывают поношенную одежду? Что мне за дело, если Грейс Болдуин или Эдвина Рейнз заметят, что на Финни платье, выброшенное после новогоднего маскарада?

– Ну, матушка, – промолвила Летиция, – ты же это не серьезно!

– Я не бросаюсь словами, дочка, – с улыбкой проговорила Ханна. – Ну ладно. Пора завтракать.

Когда они вошли в столовую, Нестер уже сидел за столом. Финни удивилась, застав там также и Джеффри Аптона. Мужчины просматривали какие-то важные документы. У брата был рассерженный вид. У мистера Аптона – раздраженный. Однако он встал и приветствовал женщин:

– Доброе утро, дамы!

После званого обеда у Готорнов он попросил Финни звать его по имени. А матушка дала понять, что Джеффри будет прекрасным мужем.

Финни была с ней согласна. Он старше ее и вдовец. Благороден и благовоспитан. Добр и уважаем. У него уже есть взрослые дети. Больше ему не нужно.

К тому же Финни он нравится. Она может ему доверять. А это очень важно.

Она понимала, что замужество для нее лучший выход. Мать будет довольна, и у Финни начнется новая, спокойная, жизнь. Исчезнет неопределенность, рассудок возьмет верх над эмоциями, и она не будет совершать безумных поступков.

Проявление чувств для нее недопустимо. Вот их отсутствия она и желает. Хотя ей нелегко избавиться от пустоты, что всякий раз овладевает ею при этой мысли.

Джеффри, взяв руку Ханны, поцеловал ее.

– Доброе утро, миссис Грейбл. – Кивнув Летиции, он тут же повернулся к Финни, и на его губах заиграла добрая и ласковая улыбка… – Доброе утро, Финни.

– Доброе утро, – ответила она, напомнив себе о замечательных качествах Джеффри Аптона.

– Я вас не видел со званого обеда у Готорнов, – сказал Джеффри.

– Кстати, – вмешалась Ханна, взглянув на внучку, – ты уже отправила благодарственную записку?

Финни заморгала:

– Благодарственную записку?

Ханна поджала губы:

– Готорнам, с благодарностью за званый обед. Ты, конечно, сделала это?

На щеках Финни выступил предательский румянец. Она никогда не слышала про благодарственные записки.

– Я немедленно отправлю ее.

Ханна осуждающе уставилась на внучку.

Летиция, обойдя вокруг стола и взволнованно поблескивая глазами, опустилась на стул, отодвинутый для нее лакеем.

– Эммелина Готорн чудесная женщина. Уверена, она не обидится, если записка чуть запоздает. Но хватит об этом. Для праздника все готово. Он будет сказочным.

Нестер, сидевший во главе стола, шумно развернул салфетку.

– Ах да, день рождения Финни? – Он фыркнул. – Чем на сей раз ты развлечешь нас, сестренка? Ты уже использовала трюк с рукопожатием, остается только поедать садовые насаждения, пока этот фокус всем не наскучит.

Финни побледнела, но Нестер был беспощаден.

– Быть может, ты умеешь лаять или рычать? Или плясать и петь?

Джеффри подался вперед:

– Ты переходишь всякие границы, Нестер.

Нестер прищурился:

– Если кто и переходит границы, так это ты, Аптон.

Воцарилось неловкое молчание.

– У меня с собой фотография отца, которую я привезла из Африки, – быстро сказала Финни.

Нестер рывком повернулся и как-то странно посмотрел на нее.

– Позволь взглянуть! – Он презрительно хмыкнул.

Она передала ему снимок отца, высокого, широкоплечего. Его рыжие волосы были покрашены, однако улыбка оставалась все той же – доброй, обворожительной. Сердце Финни сжалось. Боже, как ей недостает его!

С минуту Нестер пристально смотрел на снимок, затем его взяла Ханна.

– Он всегда был статным малым, – заметила бабушка, вглядываясь в изображение. – Этого у него не отнимешь.

– Да, – произнесла Летиция с волнением в голосе, беря снимок.

Нестер снова взял фотографию.

– А где он сфотографирован?

– На нашей ферме.

– Ферме? – негодующе переспросил Нестер. – Наш отец был исследователем, а не фермером.

– Да, это верно, но мы также владели фермой. Каучуковой фермой.

– Каучуковой фермой? А что это такое?

– Три тысячи акров дикорастущих растений, источающих каучуковый сок, и еще несколько сот акров земли, которые отец расчистил и засадил высокими стройными каучуковыми деревьями.

Нестер был ошеломлен.

– Почему я ничего о ней не знал? Аптон, ты слыхал о каучуковой ферме?

– Нет, но разве это важно, ведь она бог весть где.

– Ну что ж, от нее, верно, были одни убытки. Ни разу не слышал о процветающем предприятии в Африке… разве что о золотых и алмазных приисках. Расскажи мне об этой ферме, может быть, она меня заинтересует.

– Вполне возможно, – с гордостью ответила Финни, – наша ферма приносила приличный доход. Мы являемся крупнейшими экспортерами каучука в мире.

– Возмутительно! – рявкнул Нестер. – Прибыльное предприятие, а я о нем ничего не знаю. Что же с ним теперь?

– Сейчас оно перешло к племени катсу. Эта земля принадлежит им уже сотни лет.

– Фермой завладели дикари? Ты не смела просто так отдать собственность каким-то язычникам!

– Нестер, прошу тебя! – Летиция коснулась его руки.

У Финни перехватило дыхание.

– Кто этот человек? – спросила Ханна, указывая на снимок, где рядом с отцом стоял крупный мужчина.

– Это Гэтуит Нейландер. – Финни не спускала с фотографии глаз. – Он приехал из Бельгии, и у него была масса идей по добыче каучука.

– Красивый малый, – заметила Ханна.

– Да. Он заменил отцу родного сына.

Наступило молчание.

– А это кто? – спросила Летиция, чтобы разрядить обстановку.

Мысленно поблагодарив мать, Финни ответила: