Повелитель соблазна - Николь Джордан Страница 19

– Что заставило вас посчитать, будто я нуждаюсь в снотворном?

– Может, ваше желание протереть подошвами дыры в палубе капитана Биддика? – улыбнулась она, но лицо его еще больше потемнело.

– Мне не нравятся последствия приема опия.

– Есть несколько трав, которые не вызывают таких кошмаров, как настойка опия.

– Не стоит пытаться излечить меня, ангел.

Его сухой тон задел Каро, и все же она не могла вот так просто уйти от страдающего человека.

– Вы плохо переносите плавание?

Макс колебался так долго, что она уже отчаялась получить ответ. Но тут он покачал головой:

– Нет, но это путешествие воскрешает воспоминания о том времени, когда я так безмятежно отправился на войну. Впрочем, транспортные корабли, перевозившие нас на Пиренейский полуостров, были куда менее роскошны, чем этот.

Каро думала, что он добавит что-то. Но Макс продолжал молчать.

– Ну… – Она положила руку на его рукав и ощутила, как напряглись мышцы. – Если я смогу чем-то помочь, только попросите.

Его губы шевельнулись, словно пытаясь удержать ответ.

– Все будет хорошо, – резко бросил он, отнимая руку.

Поняв, что он не желает продолжать разговор, Каро поспешно ушла. И все же не могла забыть тоскливого взгляда синих глаз. И невольно гадала, какие воспоминания стали причиной его мук.

…Взрыв… комья земли летят во все стороны… почти человеческий вопль издыхающей лошади… падение… удар о влажную землю… боль в груди… ранен?

Нужно пошевелиться… оцепенение… попытки подняться… впереди Филипп разворачивает коня… больно… трудно стоять…

Филипп возвращается… спрыгивает с седла…

– Филипп… убирайся отсюда… какого черта… спасайся…

Его мрачная улыбка…

– Ты спятил, если воображаешь, что я тебя оставлю… Рука тянется к нему… резкий треск выстрела… его голова… лицо… кровь…

Филипп опускается на колени.

Боже, Филипп, нет! Нет! Господи. Нет…

– Макс, проснитесь. Это всего лишь дурной сон.

Ее нежный голос. Легкое прикосновение руки ко лбу…

Макс очнулся весь в поту. Опять тот кошмар, вытесняющий воздух из легких…

Тяжело дыша, он с безумным видом огляделся, но кругом был сплошной мрак. И все же ритмичное покачивание судна заставило вспомнить, где он находится. В каюте. На борту шхуны.

Он снова лег, судорожно втягивая в себя воздух.

В последнее время кошмары посещали его чаще. И становились все страшнее. Больше походили на явь. Оставляли его обессиленным. Он всегда знал, чего ожидать, но ничего не мог поделать. Мог только пытаться побороть их.

Макс закрыл глаза и представил лицо Каро. Его ангел-хранитель. Только она может успокоить его нежным голосом и добрыми руками. Ее серые глаза, мягкие, светящиеся и понимающие…

Но даже она не сможет заставить его забыть вину.

Отбросив смятые одеяла, Макс свесил ноги на пол и сильно растер ладонями лицо. Он все еще ощущал острую боль, так отчетливо, словно все было вчера, а не пять лет назад. Тот момент обреченного мужества, когда ближайший друг вернулся, чтобы спасти Макса, и был убит на его глазах.

Господи… его по-прежнему трясет от этого видения.

Макс прерывисто вздохнул, мысленно упрекая себя в том, что не может лучше держать себя в руках. Нет, он не хотел забыть. Хотел только небольшой передышки от боли.

Днем он знал, как забыться. Находясь на суше, он часами скакал по лугам и полям, доводя себя до изнеможения в надежде, что сможет уснуть. Но сейчас у него не было лошади, а проклятое путешествие длится целую вечность. В Лондоне он отправился бы прямо в боксерский салон Джексона, чтобы выплеснуть горечь и досаду в физическом насилии, избивая противника голыми руками. Но на борту шхуны не с кем было сразиться, особенно в этот поздний час, когда почти вся команда мирно спала.

Поднявшись с койки, Макс прошел к тому месту, где лежала его одежда. Ему не нужен свет, чтобы найти нож. Порывшись в карманах куртки, он нашел кожаные ножны, защищавшие трехдюймовое стальное лезвие, вставленное в резную деревянную рукоятку.

Нож Филиппа. Филипп часто коротал бесконечные часы между сражениями, вырезая из дерева грубые фигурки людей, солдат, коней. Не столь изящные, как те игрушки, которыми они играли в детстве, но почему-то совсем как живые. Филипп никогда не расставался с ножом, даже в тот последний ужасный день. И Макс сохранил этот нож, чтобы никогда не забывать принесенную другом жертву.

За последние годы он приобрел странную привычку, помогавшую успокоить разгулявшиеся нервы, особенно когда одолевала бессонница. Ставил бочонок и метал нож – раз, другой, третий… Монотонные удары немного отвлекали его от мрачных мыслей.

Макс тихо оделся в темноте, вынул из ножен нож и пошел на верхнюю палубу, где так свободно дышалось.