Мой талисман - Татьяна Романова Страница 19

– Его императорское величество Александр Павлович и ее императорское величество Елизавета Алексеевна!

Двери отворились, и в зал вошла прекрасная чета. Высокий, широкоплечий мужчина в черном мундире вел, держа за руку, изящную, как девушка, златоволосую женщину в белом платье с голубой лентой через плечо. Ольга вместе со всеми дамами опустилась в глубоком реверансе и не поднимала глаз, пока царская чета не остановилась около них. Церемонийместер объявил ее имя. Сквозь ресницы княжна видела, как рядом выпрямилась Катя, но сама, как ее учили, осталась склоненной.

– Встаньте, мадемуазель, – раздался приветливый голос над ее склоненной головой.

Ольга поднялась и увидела ласковую улыбку на губах императора. Эта улыбка согревала и голубые глаза Александра Павловича, делая лицо этого еще достаточно молодого человека добрым и очаровательным.

– Вот, Алексей, и младшая выросла, казалось, только вчера мы среднюю замуж в Англии выдавали, а уже и этой пора жениха искать, – сказал Александр Павлович, обращаясь к ее брату. – Одно могу сказать, что женщины Черкасские – все красавицы.

– Я очень рада, что вы будете моей фрейлиной, – добавила императрица. Она ободряюще улыбнулась Ольге и протянула ей бриллиантовый шифр – приколотую к голубому банту брошь, где красиво переплетались буквы «Е» и «М».

Церемонийместер назвал имя следующей девушки, и царская чета перешла к следующей группе гостей. Натали Белозерову представили третьей. Совсем успокоившаяся Ольга разглядела мать девушки, графиню Софи, и величественную пожилую женщину, которую она не знала. Княжна видела, что императрица улыбнулась и Натали, и девушка расцвела.

«Какая Елизавета Алексеевна приятная женщина, – подумала Ольга, – всех ободряет, наверное, мне будет легко ей служить».

Царская чета, переходя от одной новой фрейлины к другой, приблизилась к последней группе, в которой представляли достаточно взрослую высокую черноволосую девушку. Ольга, наблюдавшая за императрицей, снова увидела ее добрую улыбку. Елизавета Алексеевна подала девушке шифр, взяла под руку государя, и они направились к той же двери, из которой вышли. Княжна, следом за Катей, опять присела в низком реверансе, но успела поймать веселый взгляд императора, который тот бросил на ее брата. Дверь захлопнулась, и присутствующие расслабились и заговорили свободно.

– Император, наверное, никогда не забудет твоей шутки, – тихо попеняла мужу Катя. – Каждый раз, как он меня видит, он обязательно подмигивает тебе.

– А как Алекс пошутил? – полюбопытствовала Ольга.

– Когда твой брат представлял меня государю, он сказал, что я – «его княгиня», – хмыкнув, объяснила Катя.

– Я сказал правду, – засмеялся Алексей, – и император оценил шутку, раз до сих пор ее помнит.

– Здесь Натали Белозерова. Можно я к ней подойду? – спросила Ольга.

– Давайте подойдем вместе, – решил Алексей, – я давно не видел Соню и ее девочек.

Они подошли к окну, у которого стояли Белозеровы. Алексей поздоровался с графиней Софьей, представил дамам свою жену, а графиня представила семейство Черкасских величественной даме, оказавшейся ее свекровью, вдовствующей графиней Белозеровой.

– Я очень рада, что у Наташи будет во дворце подруга, – радостно сказала Софи, – теперь, когда Машенька выходит замуж, моей младшей дочке будет одиноко, ведь они всегда были вместе. Холи будет жить во дворце или дома?

– Нам сказали, что всем фрейлинам обязательно выделяют комнаты, но если у них нет обязанностей на текущий вечер, они могут, с разрешения камер-фрейлины или гофмейстерины, уехать домой. Утром, до выхода императриц, они должны быть на месте, – объяснила Катя. – Поэтому Холи, в основном, будет жить дома.

– Я тоже так решила для Натали. Пока я здесь, она будет жить дома. Только мой папа в Италии совсем плох, через две недели мне придется уехать. Вот, уговариваю матушку не возвращаться в Москву, а пожить в столичном доме, но она колеблется, – вздохнула графиня.

– Натали может приезжать к нам, пока вы будете в отъезде, девочкам так будет веселей, – предложила Катя.

– Вот спасибо, как хорошо все устраивается, – обрадовалась Софи, – и матушку отпустим домой, и я буду спокойна.

– Мы всегда будем рады юной графине, – радушно сказал Черкасский, – но нам пора. Девушки приступают к своим обязанностям завтра, так что там и увидятся.

Они попрощались с Белозеровыми и отправились домой. Ольга еле вытерпела поездку в экипаже. Когда они приехали, княжна сразу же улучила момент и, оставшись с Катей наедине, бросилась ей на шею.

– Катюша! Как ты это придумала! Ведь если Натали будет жить у нас, то князь Сергей обязательно придет сюда! – вскричала она, целуя невестку.

– Потому и придумала, что хорошо его знаю, он – очень благородный человек и, чтобы он ни думал обо мне и Алексее, но племянницу в одиночестве он не бросит, – объяснила Катя, – а дальше ты уж сама разбирайся с ним, сводничать я не буду, это нехорошо.

– Спасибо тебе, милая, я обязательно справлюсь, – пообещала Ольга, а потом тихо добавила: – Надеюсь, что справлюсь.

Катя ободряюще улыбнулась ей, но решив не развивать скользкую тему, попрощалась и вышла. Она совсем не была уверена, что у князя Сергея и у Алекса хватит благоразумия переступить через уязвленную гордость.

«Будь что будет! – подумала она, – Холи достойна счастья, возможно, она интуитивно чувствует, что этим счастьем будет именно князь Сергей».

Ольгу дома звали «Лаки», и хотя Катя меньше всех из членов семьи жила рядом с девушкой, она не могла не признать, что Ольга действительно везучая. Как часто княгиня замечала, что ее золовка, не раздумывая, высказывает абсолютно точное мнение, дает мудрый совет, да и поступает всегда так, что каждый ее поступок приносит в семью добро и согласие. Подумав, что младшая из княжон Черкасских сердцем чувствует свою правоту, Катя успокоилась.

Ольга же отдалась мечтам о своем избраннике. Сняв придворный наряд, она прилегла на кровать и, закрыв глаза, привычно унеслась мыслями в дубовую рощу Ратманова, где она скакала с Сергеем наперегонки. В своих мечтах девушка называла князя Курского просто по имени, а он нежно улыбался ей, носил на руках и любил так же преданно и верно, как любила его она сама.