Ловушка для джентльмена - Виктория Александер Страница 19

— Неужели ты собираешься воровать? — Пейшенс с удивлением взглянула на сестру. — Ведь это же грех…

— Конечно, грех, — подтвердила Хоуп. — И мы, если будем воровать, попадем в ад.

— Красть еду, если человек на самом деле голоден, — не настоящий грех, — заявила Чарити, но Гвен показалось, что девочке стало неловко при мысли о краже. — Все будет хорошо. А когда мы доберемся до островов, будет питаться рыбой.

Пейшенс кивнула:

— Мы правда любим рыбу.

— Но не все время. — Хоуп наморщила носик.

— Понятно, — пробормотала Гвен. — Вы, судя по всему, долго все это обдумывали. Пожалуй, я должна пожелать вам удачи. И постарайтесь не простудиться. — Она сокрушенно покачала головой. — Даже представить себе не могу, что с вами случится, если вы простудитесь. Или если вас все-таки обнаружат.

Чарити посмотрела на нее с подозрительностью:

— А что с нами может случиться?

— Ну… когда я плыла на корабле, я слышала, что если там ловят безбилетного пассажира… — Для пущего эффекта Гвен немного помолчала. — То его бросают в море.

Младшая сестра вскрикнула. Чарити же презрительно фыркнула:

— Я вам не верю.

Пейшенс и Хоуп переглянулись, и Гвен проговорила:

— Впрочем, я могу и ошибаться. Просто мне так сказали, когда я плыла на корабле. Возможно, это просто выдумки. Может быть, моряки так шутят. Да-да, я уверена, что это неправда. К тому же я никогда не видела безбилетных пассажиров. Скорее всего, потому, что люди все-таки предпочитают оплачивать путешествие, а вовсе не потому, что безбилетные пассажиры оказываются за бортом. — Гвен мило улыбнулась, стараясь успокоить девочек, — впрочем, те, судя по всему, нисколько не боялись.

— Вы нас не испугали, — сказала Чарити. — Я считаю, что нас никогда не поймают. Уж я об этом позабочусь. — Она посмотрела на сестер, потом опять повернулась к Гвен. — Наверное, мы еще не готовы бежать. Мы пока строим планы. И у нас есть варианты. Может быть, мы вообще не поплывем на острова Общества. Может, мы просто уедем в Лондон. Думаю, что добраться отсюда до Лондона не так уж трудно.

— Совсем нетрудно, — кивнула Гвен. — Всего около двух часов езды. Да, это замечательная мысль. Лондон — чудесный город. Школа, которую я посещала в детстве, находилась в Лондоне, хотя сейчас она уже закрыта. Теперь я живу у леди, которая была моей учительницей. А где вы собираетесь поселиться, когда приедете в Лондон? — Она с любопытством посмотрела на сестер. — Вы уже решили этот вопрос?

Пейшенс покачала головой:

— Нет, мы не знаем.

— Понятия не имеем. — Хоуп пожала плечами.

— Я же вам сказала, что мы еще не готовы, — выпалила Чарити; она явно нервничала. — Придет время, и я решу, где мы остановимся.

— Конечно-конечно. Ты действительно производишь впечатление… весьма опытной молодой особы. — Гвен мило улыбнулась и с облегчением вздохнула, заметив, что девочка немного успокоилась. — И все-таки, — Гвен с сожалением покачала головой, — без денег вам придется спать на улице, в переулках или, может быть, найти какую-нибудь конюшню.

— С лошадьми?! — оживилась Пейшенс.

— И собаками?! — обрадовалась Хоуп. — Это было бы замечательно!

Гвен смутилась. Немного помедлив, проговорила:

— К сожалению, конюшни привлекают и других… не столь приятных животных. Впрочем, это не должно вас обеспокоить.

— Каких это животных? — насторожилась Хоуп.

— Неужели не знаете? — Гвен изобразила удивление. — Мышей, конечно же. Возможно, даже и крыс…

— Тогда мы будем спать на улице, — сказала Пейшенс.

— Что же, можно и на улице, — согласилась Гвен. — Но на улице тоже живут крысы. И бродят всякие… неприятные люди. — Она покачала головой. — Нет, я думаю, это не годится. Самый лучший выход из положения — найти какую-нибудь работу. Пожалуй, можно наняться горничными или судомойками.

— Я все время об этом думала, — самодовольно усмехнулась Чарити.

Младшие сестры в смущении переглянулись.

— А мы не слишком маленькие для этого?

— На самом деле — да, — кивнула Гвен, — но боюсь, — она тяжко вздохнула, — что нам снова придется вспомнить о деньгах. Без них у человека нет никакого выбора. Ведь я сама оказалась без средств, когда была немного старше, чем сейчас Чарити. Это очень неприятно.

Хоуп нахмурилась.

— Тогда что же нам делать?

— Мы можем жить с вами. — Чарити с вызовом посмотрела на собеседницу.

Гвен едва заметно улыбнулась. Она давно уже знала: именно этим все и кончится. И, конечно же, она нисколько не сомневалась в том, что именно так и следует поступить — ведь у нее никого на свете не осталось, кроме этих трех девочек. Ее племянницы уже столько всего пережили — так как же она могла допустить, чтобы их еще и разлучили. К тому же она не могла позволить, чтобы девочки выросли с сознанием, что они никому не нужны. С тем сознанием, с которым выросла она сама.

— Да, действительно, — кивнула Гвен. — Это было бы очень неплохо. Хотя я и не могу гарантировать, что мы с вами поладим.

Пейшенс фыркнула:

— Разумеется с вами мы поладим лучше, чем с Врединой.

— Мы с кем угодно поладим лучше, чем с Врединой, — юдхватила Хоуп.

— Что ж, тогда… — Гвен сделала глубокий вдох. — В таком случае так и поступим. Значит — решено.

— Замечательно! — Пейшенс просияла.

— Мы прекрасно заживем все вместе. — Хоуп тоже улыбнулась. — А может, у нас будет еще и собака?

— Только не думайте, что мы вас за это полюбим, — довила Чарити.

— Неужели не полюбим? — Хоуп наморщила лоб. — что, ни чуточки?

— Ни чуточки, — подтвердила Чарити.

— Ты не можешь говорить мне, что нужно делать, только потому, что ты старшая. — Пейшенс покосилась на;естру. — Если мне захочется, я полюблю ее. И у тебя не опрошу… — Она посмотрела на Гвен. — Но вы понимаете, что я могу и не полюбить вас?

— В этом нет необходимости, — поспешно проговорила Гвен. — Я все прекрасно понимаю. — Конечно, она все понимала. Девочки чувствовали, что она их бросила, и нельзя было их за это упрекать.

— Но мы все-таки будем испытывать к вам некоторую благодарность, — сказала Чарити. — И мы постараемся не грубить вам.

Гвен кивнула:

— Большего я и не прошу.

— А взамен, — продолжала Чарити, — мы не будем ждать, что вы нас полюбите.

— Я надеюсь, что она меня все-таки полюбит, — пробормотала Пейшенс.

— Меня всегда все любили, — прошептала Хоуп.