Чудовище - Джудит Айвори Страница 19

– Как вы выглядите? – спросила она. Он не ответил, и она продолжила: – Я сейчас включу свет. Выключатель в двух шагах от меня. Я больше не играю в ваши дурацкие игры.

Шарль опустил руку и обнял Луизу за талию. Его ладонь легла ей на бедро. Последовала пауза, и было ясно: он не собирается обсуждать ни свою внешность, ни свет, ни тьму – ничего из того, что считает запретной темой.

Луиза, напротив, не собиралась прикасаться к нему, хотя этого почти невозможно было избежать. Она подцепила нитку жемчуга из своего ожерелья и принялась наматывать ее на палец.

Сверху донесся его шепот:

– Луиза, послушайте. Вам никак не удается освободиться от постоянно подавляющего вас сознания собственной привлекательности. Ваша красота пугает вас. Вы спрашиваете себя: что еще есть в вас привлекательного, кроме внешности? Однако уже одно то, что вас тревожит собственная пустота, свидетельствует: вы на правильном пути к истине. Итак, не сосредоточивайте свое внимание на видимой стороне вещей, перестаньте воспринимать окружающий вас мир только глазами.

– Нет, – возразила она. – Я не слепая и не буду притворяться слепой из желания вам угодить. Я хочу включить свет.

– Я уйду, если вы это сделаете.

Девушка рассмеялась:

– Не уйдете. Я стою между вами и выходом.

– Я исчезну. Обещаю вам. Исчезну без следа, как если бы я был плодом вашего воображения.

Луиза поразмыслила над сказанным. Вот упрямец! Ей стало страшно – а вдруг он говорит правду? Весь этот день она живет словно во сне – вокруг все так необычно, таинственно, как в сказке. Ну что же, нет так нет, решила она. Можно будет позже поймать его.

– Тогда хотя бы признайтесь: на вас так же, как и на меня, приятно взглянуть?

Он рассмеялся. При звуках его смеха у нее что-то екнуло в груди.

– Вы упрямы, как ваш щенок.

– Да. Если не хотите показаться, то хотя бы скажите.

Его заразительный, низкий, мелодичный смех ласкал ей слух. Она уловила в нем скорее нотку самолюбования, чем признание собственного поражения.

– О да, на нас обоих приятно взглянуть. При свете дня мы представляли бы собой весьма необычную пару. – Понизив голос, он добавил: – И еще более необычную – в темноте. – Он наклонился к ней.

Луиза чувствовала его дыхание на своей щеке, жар его тела рядом с собой.

Сердце ее отчаянно забилось, готовое выпрыгнуть из груди, пока она ждала, когда он коснется ее губ, которые раскрылись сами собой.

Незнакомец коснулся языком ее нижней губы – удивительно нежное прикосновение, – слегка подул, и Луиза задрожала в предвкушении того, что последует дальше. Однако он пробормотал, прижавшись к ее щеке:

– Нет, этого все еще недостаточно, – и отстранился.

Луиза ощутила странную растерянность. Кровь прилила к ее щекам, она приросла к полу, отказываясь верить в происходящее.

Луиза больше не владела собой, своими чувствами. В глубине души она ликовала: наконец-то она встретила равного себе! Этот человек не только способен соблюдать ее правила, но может даже переиграть ее! Хотя, с другой стороны, девушка была возмущена: презренный негодяй, он думает только о своих желаниях, ему наплевать на ее чувства!

Шарль продолжал шептать ей на ухо:

– Сегодня в полночь. Вплетите веточку моего жасмина в волосы и приходите сюда снова. И пусть ваши прелестные губки будут полуоткрыты, как сейчас. – Он тронул пальцем ее губы, коснувшись краешка зубов. – Тогда, если вы захотите – по-настоящему захотите, – я вас поцелую. Или, если вы предпочитаете просто поговорить, – поговорим. – Шарль усмехнулся. – Да, возможно, мы просто побеседуем.

Луиза и мысли не допускала, что он может уйти, – ведь выход был позади нее. Шелковая ткань его халата зашелестела, и только тут девушка сообразила, что он действительно уходит. Она нахмурилась. Что он задумал? Луиза кинулась к выключателю. Две невывернутые лампочки зажглись, осветив часть загончика, кафельный пол между двумя рядами клеток, терявшийся во мраке там, где лампочки были вывернуты.

Луизе удалось заметить мелькнувшую полу яркого халата в дальнем конце коридора – араб скрылся в кромешной темноте. Внезапно резкий холодный ветер ворвался в помещение, платье ее прилипло к ногам. Значит, он вышел на палубу для выгула собак! Луиза бросилась вслед за незнакомцем по коридору, крича на ходу:

– Не хотите целовать меня – не надо! Найдутся другие – таких хоть отбавляй! – Желая поддразнить его, она добавила: – Может, вы чудовище, страшное, отвратительное, откуда мне знать? Я не хочу, чтобы вы меня целовали!

Девушка распахнула дверь, ведущую на палубу, и выскочила под дождь и ветер. Корабль вздымало на волнах. Дождь хлестал ей в лицо, струи воды текли по спине. Вокруг кромешная мгла. Размытый диск луны проглядывал из-за черных туч. На палубе не было ни души.

Корабль накренился, и Луиза ухватилась за поручни. Нагнувшись, она заглянула на нижнюю палубу, находившуюся на расстоянии двадцати футов от нее. Не всякий отважится прыгнуть с такой высоты! Затем, бросив взгляд на нос корабля, девушка поняла, что там это расстояние будет в два раза меньше – если перелезть через поручни, повиснуть на них, а затем спрыгнуть на террасу одной из кают класса люкс.

Именно так все и произошло, вероятно. Ее шах или султан (ей нравилось перебирать в памяти восточные титулы) пробежал по палубе до конца и спрыгнул на уровень своей каюты. Тут, в довершение ко всем неудачам, Луиза потеряла равновесие при очередном наклоне судна, заскользила по палубе и в отчаянии ухватилась за поручни.

Ее жемчужное ожерелье зацепилось за перила, к тому же она сама прижала его рукой. Нитка жемчуга натянулась, как струна, и порвалась. Черные жемчужинки, высоко подскакивая, покатились по палубе в разные стороны. Некоторые из них соскочили на нижнюю палубу и покатились дальше. Рев океана заглушал их стук.

Луиза так и осталась сидеть на палубе в промокшем насквозь платье, с растрепанными волосами, держа в руке нитку от своего самого длинного жемчужного ожерелья.