Как заарканить миллионера - Элизабет Беверли Страница 19

— Ну, чего тебе хочется? — поинтересовался Адам, поднимая глаза от меню.

Она не успела отвернуться; он поймал ее взгляд и ухмыльнулся — ужасно самодовольно! — заметив, что она глаз с него не сводит.

«Лучше ему не знать, чего мне хочется!» — сказала себе Дорси.

— Знаете, не могу выбрать.

— Странно, — протянул он, не отводя от нее глаз. — А вот я точно знаю, чего хочу.

От этих слов по телу Дорси пробежала жаркая волна. Что ответить, боже, что же ответить? Эх, была бы на ее месте Лорен Грабл-Монро! Уж она-то бы выкрутилась!

По счастью, в этот миг у стола появился официант с напитками. Напитки заказывал, конечно, Адам. Разумеется, не поинтересовавшись, что она будет пить. Интересно, с чего ему в голову взбрело вместо капуччино со льдом поставить перед ней бокал дорогущего «Мерло»?

Адам немедленно ответил на ее невысказанный вопрос.

— На улице холодно, — заметил он, — я подумал, что тебе не помешает немного согреться.

Спасибо, она уже… гм… согрелась. Даже слишком. Только ему об этом знать необязательно.

Пробормотав «спасибо», Дорси покорно поднесла бокал к губам. Густое темное вино приятным теплом разлилось внутри. Но куда сильнее Дорси пьянил обращенный на нее смущающий взгляд Адама. А если когда-нибудь этот мужчина будет лежать рядом с ней…

Нет, только не думать об этом!

Официант торопливо записал их заказы (секунду спустя Дорси уже не могла вспомнить, что заказала) и удалился, снова оставив их вдвоем.

Дорси чувствовала: она должна заговорить, должна что-то сделать — что угодно, лишь бы унять пожар, сжигающий их… — с чего это она вообразила, что их, — ладно, сжигающий ее изнутри. Но Адам, по мужской традиции, перехватил инициативу, заговорив первым.

И такое сказанул…

— А теперь, Мак, расскажи мне о своем муже.

Все, что угодно, ожидала услышать Дорси, но такое… Верно, в «Дрейке» он пару раз заговаривал о ее семейном положении, но это были ничего не значащие слова, в порядке легкого флирта, что-то типа: «Не будь ты замужем, я бы тебя сводил туда-то и туда-то…» Никогда прежде Адам не расспрашивал ее о муже. И Дорси не могла понять, почему это его вдруг заинтересовало.

А в следующий миг вспомнила, что обручальное кольцо — атрибут ее униформы — осталось на своем обычном месте, в шкафчике раздевалки в «Дрейке». Моля бога, чтобы Адам этого не заметил, Дорси осторожно убрала левую руку со стола и опустила под скатерть.

— Почему это мой муж тебя заинтересовал?

Он пожал плечами, но в этом жесте не было ни грана беззаботности.

— Как-то раз в разговоре ты заметила, что, по-твоему мнению, деньги могут решить все проблемы.

Наклонившись вперед, Адам поставил локти на стол и опустил подбородок на скрещенные руки. В перемене позы не было ничего угрожающего, но сердце у Дорси заколотилось, словно зайчишка, попавший в капкан.

— Если это правда, почему же ты не нашла себе богатого мужа? Почему не заарканила миллионера? Ведь тогда твоя жизнь стала бы намного проще.

— А с чего ты взял, что мой муж беден? — уклончиво ответила она.

В ответ Адам рассмеялся низким хрипловатым смехом. Боже, что за смех! Голова кругом идет…

— Прежде всего, ты из «Северна». Всем известно, что в этом колледже учатся студенты с доходом ниже среднего. И потом, есть еще такая мелочь, как твоя работа в «Дрейке». Можешь считать, что я полон предрассудков, но жена богатого мужа в «Северне» учиться не станет, и, уж конечно, ей и в голову не придет подрабатывать в баре! Для такой милой девушки это не самое подходящее место.

Услышав такие слова, Дорси замолчала надолго. И не потому, что затруднялась с ответом — нет, просто Адам назвал ее «милой девушкой», так, словно… Словно действительно так думал. Словно она и вправду ему нравится.

Но Дорси слишком хорошо знала: такого быть не может. Для клиентов «Дрейка» официантка ничем не отличается от проститутки.

— Может быть, — ледяным голосом ответила она, — я работаю в «Дрейке», потому что мне нравится встречаться с интересными, людьми и вести занимательные беседы.

«Господи, — ужаснулась Дорси, — глупее ответа и не придумать! Что я несу?!»

Адам, похоже, думал точно так же, он усмехнулся, поглаживая пальцами бокал. Сердце Дорси колотилось как бешеное: сама не понимая почему, она не могла отвести взгляда от его рук. Какие красивые руки! Большие, сильные, широкие ладони, длинные гибкие пальцы с крупными ногтями… Такие руки и должны быть у настоящего мужчины.

— А еще может быть, — заметил он насмешливо, — что сегодня ночью, пока мы будем спокойно спать в своих постелях, на Землю обрушится астероид размером со штат Техас!

— Почему бы и нет? — пожала плечами Дорси. Адам рассмеялся, а затем снова начал упрашивать:

— Ну, Мак, выкладывай. Мне не терпится узнать, какими же добродетелями этот прекрасный принц пленйй твое сердце?

— Ну знаешь, то есть знаете, так сразу и не скажешь?

В самом деле, что сказать, кроме того, что «прекрасного принца» просто-напросто не существует? Может быть, этим он и пленил сердце Дорси? Порой и небытие бывает полезно. Жаль, эта «добродетель» не присуща большинству ее знакомых мужчин.

О присутствующих, разумеется, речи нет.

— Как его зовут? — спрашивал тем временем Адам.

— А тебе на что? — огрызнулась она, окончательно перейдя на «ты». — Я ведь не спрашиваю о твоих подружках!

— Подружках? — повторил Адам, изумленный и, кажется, несколько сконфуженный. — Во множественном числе? Почему ты думаешь, что у меня их много?

Дорси дернула плечом.

— Понятия не имею. Как-то не интересовалась твоей личной жизнью. Просто ты похож на мужчину, у которого…

— Что-что? — переспросил он с явным интересом, ухмыляясь своей фирменной бесстыжей ухмылкой.

— Ничего, — отрезала Дорси, гадая, что за нелегкая дернула ее поднимать эту тему. — Неважно.

Несколько секунд Адам молчал, задумчиво разглядывая ее, потом заговорил:

— Ладно, мы ведь говорили о тебе.

Ах, черт! Вот что значит журналист — раз уж пристал, не отцепится!

— Я не хочу говорить о себе, неужели не понятно?

Как бы перевести разговор на безопасную тему? Почему-то в «Дрейке» Адам не задает ей неудобных вопросов. Они просто болтают обо всем дна свете, и чем сильнее Дорси увлекается разговором, тем шире улыбается Адам (и тем щедрее становятся его чаевые). А увлекается Дорси почти всегда — не потому, что любит деньги, а потому, что ей нравится его улыбка. Даже слишком нравится. Дорси никогда не отличалась болтливостью, но порой ловит себя на мысли, что готова говорить без умолку, лишь бы он все смотрел и смотрел на нее и улыбался…