Мы - сводные - Эля Пылаева Страница 19

— Агния! — трясёт меня за плечо Вера. — Ты с ума сошла? Немедленно в дом!

Рассерженно хмурясь, заводит меня внутрь.

Тишина….

— А где все?

— Разве ты не знаешь?

— Чего не знаю?

— Ваши родители уехали на Бали. В свадебное путешествие. Мама должна была тебе позвонить.

— Аа… наверное звонила.

— Быстро переодевайся, я принесу тебе тёплый пунш.

Шагаю по лестнице наверх, оставляя мокрые следы на ковролине.

Бросила меня здесь… Совершенно одну. В чужом доме, с человеком, который меня ненавидит. Просто уехала в другую страну. А меня оставила одну. Папа бы никогда так…

По мокрому лицу катятся слезы. Судорожно дышу. Меня трясёт. Но не от холода, а от тех рыданий, что рвутся из груди.

Не видя ничего, врезаюсь наверху в Семёна.

— Ослепла? — ловит меня за плечи.

Поднимаю на него равнодушные заплаканные глаза.

— Чего ревешь? — вздрагивают агрессивно его ноздри.

Какое тебе дело?

Дергаю плечом, освобождаясь от его рук. Ухожу в свою комнату.

Не переодеваясь ложусь на красивую кушетку и вжимаясь лицом в подушку рыдаю навзрыд, выплёскивая все, что накопилось. Здесь можно. Здесь я одна.

— Агния! — заходит Вера. Ставит бокал на столик.

И тихо причитая, практически насильно раздевает меня, стягивая мокрые вещи. Я насквозь.

Обнимая себя за голую грудь равнодушно смотрю, как Вера ищет что-то в шкафу.

— Где же пижама? Я же покупала…

Медленно открывается дверь. Я встречаюсь взглядом с Семёном.

— Вон! — строго и сдержанно смотрит на него Вера.

Он захлопывает глаза, разворачивается и послушно выходит, закрывая за собой дверь.

Надев на меня пижаму, Вера обматывает мои волосы вкусно пахнущие полотенцем. Всовывает в руки горячий напиток. И я реву еще сильнее. Потому что это не мама! Не мама, а посторонняя женщина в глазах которой тревога и сочувствие. А маме плевать…

— Всё, Ася… Всё! — растирает мои плечи Вера. — Ну что ты? Семён обидел? Я ему устрою…

Отрицательно кручу головой, захлебываясь в слезах.

— В школе что-то?

— Нет…

Хотя и в школе, и Семён обидел, но добило не это.

Вера укладывает меня в кровать, приносит какой-то сироп, пахнущий валерианой.

— Вызвать врача? — трогает мой лоб.

— Нет… спасибо… я посплю…

Вера погладив меня, уходит.

Но я не сплю. Равнодушно пялюсь в стену, изучая рельеф дорогих обоев с позолотой.

Мой телефон иногда звонит и иногда пиликает смс. Не смотрю… Наконец-то разряжается.

Через некоторое время снова заглядывает Вера. Присаживается рядом.

— Семён сказал, в школе будет бал. И тебе понадобится подходящее платье.

— Наверное…

— Можем завтра с утра съездить и выбрать.

— Спасибо, Вера. Вы очень добры. Но у меня нет денег на платье.

— Эти траты заложены в бюджет, который контролируя я как экономка.

— В самом деле?

— Конечно. Не расстраивайся. Всё наладится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Семён

Просыпаюсь очень рано. Сон плохой… Про маму. Сердце колотится так, что больше не уснуть.

Заползаю в душ.

От вчерашних рыданий Устиновой внутри неуютно. Чего её сорвало на пустом месте? Истеричка…

Веду плечами, пытаясь избавиться от чувства тяжёлого камня в груди. Да какое мне дело, вообще? Но тяжесть никуда не пропадает. Она тянет меня куда-то…

Нет, не пойду я к ней, еще не хватало!

Спускаюсь, сделать себе кофе.

Но Вера уже проснулась и вместе с нашим поваром о чем-то негромко говорят на кухне.

— Ты знаешь, Петр, страшно представить, что будет, если он это увидит.

— Вера, но это уже не твоя ответственность. Ты не няня, не надзиратель, не гувернантка… Ты — экономка!

— Я его с пяти лет знаю, Петр. Ты думаешь, я могу не переживать? А эта бедная Ася?.. Нет, я конечно понимаю позицию ее матери, что через год она будет уже самостоятельным автономным человеком и нужно к этому привыкать. Однако, девочка еще не отошла от потери отца…

Меня дергает это. И одновременно бесит до взрыва, тот факт, что дергает. Отметаю усилием воли к чёртовой матери эту Устинову.

— Вера, — захожу я. — Что я должен увидеть?

— Подслушивать не хорошо, сударь! Я сварю тебе шоколад.

— А я хочу кофе.

— А я сварю тебе шоколад.

— Ладно, — закатываю глаза. — Вари шоколад, а я сам сварю себе кофе.

Щелкаю кнопками кофеварки.

— Чего желаете на завтрак, Семён? — благодушно смотрит на меня Петр.

— Не знаю…

— Творожную запеканку? Омлет? Овсянку? Блинчики?

— Блинчики.

— А Агния что предпочитает? — спрашивает Петр у Веры.

— Сделай девочке тоже блинчики. С бананом, клубникой и сливками.

Они привычно суетятся, я ложусь на стол лицом на руки, закрываю глаза, слушая привычные звуки.

— Сёма, я сегодня еду к Катерине.

Рывком поднимаюсь.

— Я тоже.

— Но, предупреждаю сразу, что со мной едет Агния, мы с ней после едем за платьем. И если ты планируешь присоединиться, будь паинькой.

— Пф!.. — ложусь на руки обратно. — Да мне плевать, вообще… Нужна она мне…

Рубит.

Вера взъерошивает мои волосы. Я слышу стук чашки об столешницу.

— Я на балконе хочу… — бормочу сонно.

— Унести?

— Неа… Я сам. На поднос поставь, пожалуйста.

Уношу завтрак, ставлю его на столик на балконе под кустом глицинии. Жаль, уже давно отцвела. Возвращаюсь за халатом. На улице холодно…