Роковой шторм - Дженнифер Блейк Страница 19

Неряшливая, сгорбленная жена трактирщика проводила Джулию в эту производящую удручающее впечатление комнату. Она зажгла свечу от замасленного огарка, который принесла с собой, и ушла, даже не спросив, не нуждается ли Джулия в чем-нибудь.

Марсель, который обсуждал что-то вполголоса с владельцем гостиницы, присоединился к ней позже. За это Джулия была ему крайне благодарна. Ей необходимо было собраться с мыслями. Страсть Марселя понесла даже больший урон, чем она рассчитывала. Джулия была этому рада, но, значит, каждое его слово было ложью. Неужели только деньги привлекали его к ней? По слухам, Марсель имел вполне достаточно средств. Он утверждал, что его состояние тоже заложено, но звучало это неубедительно. Ответ на данный вопрос даст ей ключ к тому, чтобы убедить Марселя оставить ее окончательно.

В комнате было так холодно, что Джулия не стала снимать ни капор, ни перчатки, ни накидку из золотисто-коричневого бархата. Она стояла, обхватив себя руками, когда появился Марсель. За ним шел, спотыкаясь, паренек лет шестнадцати или семнадцати и нес ведро с углем. Судя по пятнам на его переднике, он успешно совмещал обязанности прислуги в гостиной с аналогичными на кухне и в общей комнате. У паренька был пустой взгляд и уныло опущенные губы, как у дурачка, однако он хотя и неуклюже, но быстро развел огонь.

Следом в открытую дверь вошла жена владельца гостиницы, неся на подносе графин со спиртным и два стакана. Она поставила поднос на край стола, затем, изобразив некое подобие реверанса, заковыляла прочь. Когда ушел и мальчик, Марсель закрыл дверь и подошел к ней, потирая руки.

— Теперь лучше, не так ли? — спросил он. — Я заказал сюда обед. Сейчас мы выпьем, комната нагреется, и станет уютнее.

Сняв пробку с графина, он наполнил стаканы до краев. По виду напитка и запаху, распространившемуся по комнате, Джулия поняла, что это бренди. Она не хотела пить, но нужно было согреться и расслабиться.

Пальцы девушки слегка дрожали: она взяла предложенный Марселем стакан и судорожно проглотила обжигающую жидкость, потом с беспокойством посмотрела, как Марсель осушил стакан и снова наполнил его перед тем, как опуститься в кресло перед камином. Через минуту Джулия последовала его примеру, усевшись напротив на краешек потемневшего от времени стула.

Она откашлялась, повертела в пальцах стакан и, глядя на жидкость, произнесла:

— Поесть было бы неплохо, но, думаю, я не останусь здесь надолго.

— Нет? Я полагал, что это как раз вам по средствам.

— Должна же быть где-то другая гостиница с разумными ценами? Возможно, такая, в которой останавливаются фермеры и их жены.

— Верно, но у меня нет особого желания снова окунаться в ночную тьму. На улице дьявольский холод, и с Темзы ползет туман, густой, как вата.

— Значит, вы договорились о комнатах здесь?

Он глотнул бренди, прежде чем ответил:

— О комнате. Об одной комнате.

— Что вы хотите сказать? — спросила Джулия, резко поднимая голову.

— Именно то, что вы думаете, — ответил он. — Зачем платить за две комнаты, если хватит и одной? Я подумал и решил, что это немного подкрепит наши ресурсы. Полагаю, вы сможете добавить какую-то сумму, на которую рассчитывали жить это время.

Джулия покачала годовой.

— У меня лишь немного денег и драгоценности, которые я хотела продать.

— Драгоценности? — У де Груа глаза забегали так, словно он ожидал увидеть их на ней в ту же минуту. — Дайте мне взглянуть!

— Там нет ничего ценного, — поспешно сказала девушка.

Картонка, в которой была шкатулка с ювелирными изделиями, стояла на столе. Джулия умышленно отвела от нее глаза, глядя на оранжевое мерцание огня. Однако уловка не помогла.

Марсель отставил в сторону стакан и, поднявшись, направился к картонке.

— Они здесь? — спросил он, встряхнув обтянутую шелком коробку, затем поставил ее на стол и сдернул ленты. — Ну-ка, посмотрим, что у нас есть?

— Вы не имеете права! — закричала Джулия, вскакивая на ноги и быстро приближаясь к нему.

Удерживая девушку одной рукой, он опустошил серебряную коробку, затем отпустил ее.

— Побрякушки! — фыркнул де Груа. — Ничего, кроме побрякушек. Мы не прожили бы на это и двух недель. Если вы собираетесь существовать на эти средства до августа, вас выбросят на улицу еще до наступления лета.

— Я же говорила вам: ничего ценного. — Джулия отодвинула его в сторону, чтобы положить на место свои сокровища.

— Говорили, — согласился он довольно злобно, наполняя свой стакан и снова осушая его. — Удовлетворите мое любопытство: что вы намеревались делать, оставшись без гроша?

— Я не знаю. Я думала, возможно, бонапартисты в — Лондоне что-нибудь ссудят мне из уважения к огромному вкладу моего отца. Конечно, я вернула бы все, когда Наполеон придет к власти.

Марсель засмеялся:

— Какая наивность! Неужели вы в самом деле надеетесь, что Наполеон возместит вам состояние? Ему понадобится каждый пенни, чтобы вложить в действующую армию, если он хочет вернуть корону. С какой стати император станет утруждать себя мыслями о несчастьях какой-то женщины, как бы красива она ни была?

Джулия, коснувшись рукой золотой пчелы у горла, не сочла нужным просвещать его:

— Станет, — сказала она, — он… он обязан.

— «Никогда не спорь с дураком и с женщиной», — процитировал Марсель, снова потянувшись к бутылке.

Их разговор был прерван появлением того же неотесанного мальчишки-официанта. Он снял с подноса две тусклые оловянные тарелки, пару двузубых вилок и разложил их на противоположных концах стола. В почерневшем блюде между ними оказался пирог с ливером, покрытый корочкой грязно-серого цвета. Аромат вареной капусты облаками клубился над кастрюлей, блестевшей от жира. Толстые куски грудинки с салом разместились с одной стороны стола, буханка подгоревшего хлеба — с другой.

При виде этих яств у Джулии пропал всякий аппетит. Она сняла перчатки, взяла вилку, но лишь притворилась, что ест, так как не могла протолкнуть в горло ни куска. Девушка искоса взглянула на Марселя, который говорил, что им придется разделить комнату, как будто это было совершенно естественно, и, без сомнения, считал, что им следует разделить, и ложе. При этой мысли она вздрогнула и так сжала вилку, что костяшки пальцев побелели.

Желание вскочить на ноги и броситься к двери было почти непреодолимо. Однажды Джулия уже предпринимала подобную попытку, но безуспешно. Марсель был проворен и силен. Под зеленым сюртуком и вышитым жилетом угадывались хорошо развитые мускулы. Под воздействием разочарования и бренди де Груа утратил любезность, и его рот отвратительно кривился, когда он смотрел на нее поверх грязных тарелок.

Предположим, ей удастся бежать. Но куда она пойдет? На грязных, холодных, туманных улицах опасностей не меньше, чем в гостинице. Вернуться на «Си Джейд» значило бы встретиться с» разъяренным капитаном Торпом.