Твоя безумная «фанатка» - Ирина Муравская Страница 19

— Ты себе как представляешь наших поклонников?

— Ну… что-то вроде нашествия голодных зомби.

— Огорчу, по большей части они у нас мирные. Но дотошные, — Матвей нацепил на нос тёмные очки. Собственно, именно так он и пришёл на встречу с Алиной: "К"-конспирация. А то на него уже поглядывали подозрительно.

Пылаева не сдержала смешка.

— А борода накладная где?

— Не смейся. Тебя тоже это ждет.

— Что именно?

— Сложности при появлении в общественных местах.

С чего бы?

— Ты талантлива. Если не сдашься, скоро все про тебя услышат.

Нелли упустила момент, едва не споткнувшись о бортик, у которого заканчивались самодвижущиеся ступени. Бондарев придержал её, не давая полететь вперед ласточкой. Молчаливый кивок означал, по всей видимости, спасибо.

Яркая неоновая вывеска одного из мини-бутиков приветливо моргнула новым посетителям. Женские побрякушки, кто бы сомневался: бижутерия и косметика. Уже с порога сшибало с ног помесью бюджетных духов.

— Не думаю, что хочу этого… — лишь минут через пять ответила Пелька, ковыряясь в паллете с лаками для ногтей.

Матвей не сразу сообразил, что она имела в виду.

— Почему?

— Не знаю. Мне нравится музыка, я люблю петь, люблю выступать, но не уверена, что это моё…

— Да ты рождена для этого.

— Тебе откуда знать? — Пылаева знаком велела ему сложить ладони вместе, куда загрузила четыре флакончика с лаками: прозрачным, красным, бирюзовым и белым.

— Я тебя видел. И слышал.

— Ну и умничка. Значит со зрением и слухом всё отлично. Окулист и Лор будут в восторге, — как-то без особой уверенности отмахнулась та, переключаясь на украшения, висящие на стендах. Забренчали металлические побрякушки, покрытые радужным напылением.

— Всегда прикрываешься язвительностью, когда смущаешься?

— Кто смущается? Не пори горячку, — звонкий браслет, собранный из дутых колец, бусин и цепочек лёг туда же, в мужские руки, играющие сегодня роль корзинки.

— У тебя кончики ушей покраснели.

— И что?

— Когда мы целовались они тоже покраснели.

— Ну так не май месяц на дворе.

— На эскалаторе они были бледными.

Нелли сурово прищурилась.

— И что ты хочешь этим сказать?

Бондарев по-доброму усмехнулся.

— Что, кажется, начинаю понемногу тебя понимать. Это трудно, слишком уж ты закрыта, но я на верном пути.

— Сомневаюсь.

— Тогда помоги мне.

— Каким образом?

— Расскажи о себе. Что-нибудь. Что угодно.

— Например?

— Что угодно. Что любишь. Чем занимаешься в свободное время… Что произошло между тобой и Артёмом… — последнее было добавлено с осторожностью, словно в любую секунду мог прогреметь взрыв.

Женские пальцы, хотевшие стянуть с крючка тряпичный ободок, дрогнули, промахнувшись.

— Это тебя не касается, — сухо ответила Нелли.

— А кого касается? Твоих друзей-качков? Они знают?

На него пасмурно уставились.

— А то что?

— Да интересно: достойны ли они быть посвящёнными в великую тайну.

— Это не тайна. Мне просто неприятно об этом говорить.

— Так они знают?

— Знают.

— Настоящие избранные.

— Так сложились обстоятельства. Они оказались рядом, когда это было необходимо.

— Жаль меня рядом не оказалось.

— Возможно, — Пелька обернулась к нему с искусственной улыбкой, вскинув на уровень глаз две повязки: одну розовую в горошек, другую салатовую в зигзаги. — Какая?

Ясно. Откровенная беседа завершена. Хорошо, что ещё максимально мирно. Он ждал истерики и даже рукоприкладства.

— Обе.

Беглый взгляд на ценники.

— Нет. Обе накладно. Я и так понабрала.

— Бери две. Я оплачу.

— Взятка?

— Ответный подарок. Должен же я отблагодарить тебя за Каролину.

— Каролину?

— Ту резиновую красотку в моей комнате.

Пылаева не сдержала смеха. На этот раз заливистого и естественного. Напряжение спало.

— Почему Каролина?

— Так из Страны Кошмаров же. А она правда, уж извиняюсь, страшна до блеска. Слабо представляю, кого такое может возбудить. Но как собеседница девка просто чума. Права не качает, не перебивает. Мечта. Где ты её откопала?

— В секс-шопе, где ещё. Я тебе там ещё кляп присмотрела, если будешь много болтать. Ну такой, с шариком. Скоро, чую, карту постоянного клиента дадут. Кукла, корсет.

— Его ты, надеюсь, не сдала обратно?

— Нет, конечно. Бирки же срезаны.

— Это хорошо. Он тебе идёт. Я бы повторно его на тебе посмотрел.

— Неудачный опыт, что, тебя ничему не научил? — долго взвешивая решение, розовую повязку повесили обратно.

— Я куплю.

— Нет. Спасибо, не нужно.

— Не умеешь принимать подарки?

— Не хочу быть потом должна, — Пелька кивнула в сторону кассы. — Пошли.

— Ты такая непонятная… — покачал головой Матвей. — Вроде нормальная, но одновременно…

— Одновременно?

— Не могу подобрать слово, чтобы не звучало обидно.

— Говори, как есть.

— Дёрганная. Бойкая, за словом опять же в карман не полезешь, но при этом всего боишься. Так не бывает. Биполярочкой не страдаешь, не?

Продавщица, молоденькая студентка, испуганно уставилась на расхохотавшуюся на весь магазин сумасшедшую клиентку.

— Смешно, — дождавшись сдачи и пакетика с покупками, усмехнулась Нелли. — Очень смешно.

— Что тебе смешно?

— Всё смешно.

Офигеть ответ, но тратить время на разъяснения никто уже не собирался. Чудная девчонка, честное слово. Какой-то запутанный клубок ниток, который можно распутать только ножницами.

Больше не касаясь личных тем, они неторопливо вернулись домой. Вообще-то, Матвей приехал к тц на любимой, хоть и старенькой по меркам публичных людей Шевроле, но ему хотелось сейчас подольше побыть с Пылаевой, так что пошли они пешком, наслаждаясь осенним вечером, украшенным городскими огнями.

Холодный ветер задувал за шиворот, обещая в ближайшем времени морозы. И, наверное, первый снег. Но раньше снега Бондарева ждал другой сюрприз. Нежданно-негадано в канун Хэллоуина и запланированного выступления группы для популярного музыкального канала в честь праздника, обнаружилось, что именно тридцатого октября у Нелли Пылаевой отмечался день рождения.