Дикарка Жасмин - Бертрис Смолл Страница 19

— Молю, выслушай несколько слов перед едой, господин. Дело очень важное, иначе я бы тебя не побеспокоила. Не изволишь ли пройти со мной к озеру? — Она взяла его под руку и с немой просьбой заглянула в лицо.

Он кивнул, но ничего не ответил, понимая, что она ведет туда, где их не могут подслушать. Утренний воздух был сладостным и прохладным. Солнце только показалось из-за гор, и над спокойными, точно зеркало, водами озера Вулар висела дымка.

— То, что я скажу, поразит и, без сомнения, приведет в гнев моего господина, — начала Ругайя Бегум, когда они вышли на берег. Над поверхностью, крича в поисках пищи, проносились чайки.

— Поклянись душой своего отца Хумаюна [4], что не будешь мстить виноватому.

— Что-то ужасное должно было произойти, если ты, жена, собираешься вырвать у меня такую клятву, — ответил Акбар.

Салим. Не иначе — это Салим, причиной большинства его горестей был Салим, но никогда прежде Ругайя не принимала его сторону. Интересно.

— Больше я не произнесу ни звука, если ты не поклянешься мне, господин, — упрямо настаивала Ругайя Бегум.

— В таком случае я вынужден поклясться, — согласился правитель. — Не припомню, чтобы ты когда-нибудь просила меня о подобном. Должно быть, случилось нечто очень серьезное. Конечно, это Салим, но раньше ты никогда его не защищала. В чем дело? — Он встревожился, видя ее в таком смятении. Похоже, она не спала всю ночь.

— Да, господин, речь идет о Салиме, но не только о нем, но и о Ясаман. — И она рассказала во всех подробностях то, что поведал ей Адали.

Акбар слушал, и от гнева цвет его лица менялся от пшеничного к смуглому. Огромным усилием воли он сумел сдержаться и не проронил ни звука, пока она не закончила свой ужасный рассказ, а потом произнес.

— Лучше бы я уничтожил его в прошлом году, когда он убил Абу-л Фазла. Принцу Хушрау — шестнадцать, он достаточно взрослый и разумный человек, чтобы стать моим наследником. Разве сам я не был моложе, когда сделался Моголом? [5]Все прощают Салима за его очарование, и я каждый фаз прощал его, потому что у он Первый из живых моих сыновей и так дорог моему сердцу.

Год назад он убил моего лучшего друга, к которому всегда меня ревновал. Он не переставал повторять, что я ценил Абу-л Фазла выше его, а это было не правдой. Абу-л Фазл был моим другом, а Салим — сын и наследник. Наша дружба — вот к чему всегда ревновал меня Салим. А теперь он хочет вовлечь невинную сестру в кровосмесительную связь. Он жаждет ее, как будто не одной с ней крови. Он должен умереть, Ругайя! Ничего другого не остается: он должен умереть! — Мука исказила лицо Акбара, когда он произносил эти слова.

— Нет, мой господин. — Стараясь успокоить, Ругайя Бегум положила руку на голову правителю. — У Салима есть и хорошие, так же как и плохие, качества. Всю жизнь он готовил себя к будущему, которое однажды к нему придет. И тогда он будет хорошим властелином. Убийство Абу-л Фазла — ужасный поступок, и я не могу его простить. Но понимаю, почему принц действовал именно так. Не нужно, чтобы смерть сына была на твоей совести. Не теперь.

Все можно решить гораздо проще. Разреши Ясаман выйти замуж за сына Юзеф-хана. Разреши ей остаться в Кашмире. Отошли Салима на юг и держи его там. Мевар до конца так и не склонил головы. Салиму там хватит дел. С молодым страстным мужем у Ясаман вскоре должны появиться дети. Она будет счастлива, и, видя ее счастье, брат будет радоваться за нее и оставит дурные намерения.

— То, что он касался Ясаман таким образом, выводит меня из себя, Ругайя! — воскликнул в гневе правитель. — У него не было прав. Аллах! Она ведь почти ребенок!

— Меня это тоже злит, мой господин. Но с тем, что случилось, уже ничего не поделать, — рассудительно заметила Ругайя Бегум. — Представь себе, наш добрый Адали был вынужден прятаться в тени, пока Салим пытался совратить Ясаман. Он оставался там, несмотря на гнев, чтобы отвести зло от Ясаман в будущем. Ведь если бы Салим заметил Адали, он убил бы его собственными руками. Адали предпочел сохранить свою голову, чтобы когда-нибудь грудью встать против Салима. Мы должны быть такими же мужественными и мудрыми, мой господин. Салим не должен догадываться, что мы знаем, какая в нем таится темная страсть к Ясаман. Сейчас он верит, что овладеет сестрой. Но если заподозрит, что мы его подозреваем, то сделает все, чтобы осуществить свое желание немедленно.

— Но он узнает о браке Ясаман, — возразил Акбар, — и спросит, почему я разрешил выдать ее замуж тринадцати лет, когда закон ясно гласит, что невесте должно быть четырнадцать. Что ответить ему, добрая жена? Сказать — это моя воля? Для Салима этого будет недостаточно.

— В этом нет ничего трудного, мой господин, — улыбнулась Ругайя Бегум. — Скажи, что опасаешься за преданность Якуб-хана, несмотря на верноподданную службу его отца. Скажи принцу Салиму, что хочешь обеспечить верность семьи Юзеф-хана, связав браком Ясаман с его младшим сыном. Скажи ему, что когда-нибудь сделаешь принца Ямала Дарья-хана губернатором Кашмира и, таким образом, еще крепче привяжешь его, его семью и народ Кашмира к своей семье. В этом акте есть логика и государственный смысл, и он достоин тебя, мой господин.

— Я успел позабыть, какая ты мудрая и умная, Ругайя, — усмехнулся Акбар. — Слишком долго, воспитывая дочь, ты была вдали от меня. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — Сегодня же я поговорю с Юзеф-ханом и решу это дело. И пошлю к Ясаман госпожу Юлиану, чтобы та убедилась, не нарушил ли Салим девственности дочери.

— Нашу тайну разделяет с нами Адали. Но будет еще один человек, который взвалит на себя ее тяжесть. Священник. Ясаман воспитана в христианской вере, как хотела того ее мать, но ее религиозные взгляды, как и твои, широки. И все же нам потребуется помощь священника, чтобы подготовить девушку к величайшей перемене в ее жизни. Они повернулись и направились во дворец.

— Хорошо, Ругайя. Это я оставляю на твое усмотрение. Теперь мне нужно поесть и заняться делами. Сейчас Юзеф-хан здесь со своей семьей, и дело замужества Ясаман можно решить быстро.

Почтительно поклонившись мужу, Ругайя Бегум отправилась разыскивать отца Куплена Батлера, домашнего священника Ясаман. Он только что завершил утренние молитвы, и она, как и Акбара, пригласила его прогуляться по берегу озера.

— Мне требуется ваша помощь, отец Куплен, — начала она.

— Вы знаете, вам стоит только приказать, госпожа. — В его мягком выговоре чувствовались нотки ирландского наречия.

Он был высоким худощавым человеком средних лет с коротко подстриженными волосами. Небольшие голубые глаза смотрели живо и изучающе. Он приехал к ним, когда Ясаман шел второй год, после того как Акбар попросил главу иезуитов в Индии прислать ему домашнего священника для дочери. В то время это вызвало недоумение, но поднявшийся шум быстро улегся. Акбар славился своим интересом ко многим религиям, и у всех принцесс в свое время были наставниками католические священники. Отец Батлер легко вошел в дом. Он был очарован Индией, никогда не осуждал и не критиковал местные нравы и обычаи. Вскоре в нем обнаружилось грубоватое чувство юмора, за которое слуги его полюбили.