Дерзкое обольщение - Элейн Барбьери Страница 19

При воспоминании о прерванном поцелуе по спине девушки пробежала сладкая дрожь. Убеждая себя, что ей не хватает исключительно остроумной беседы, Моргана принялась яростно расчесывать длинные каштановые локоны, распущенные по плечам. Локоны, локоны, локоны! Ярая почитательница гладких причесок, бывших в то время в моде, Моргана после того, как ей пришлось некоторое время просуществовать в условиях жаркого и влажного тропического климата, окончательно смирилась с тем, что ей всю жизнь предначертано иметь блестящую копну тугих локонов. Как она ненавидела эти непослушные каштановые кудри, отражавшиеся в щербатом зеркале!

Они придавали ей безнадежно легкомысленный вид и лишали ее лицо той зрелости, которую она все время пыталась подчеркнуть. В конце концов, ей уже восемнадцать лет, она женщина… правда, очередной взмах щеткой, после которого волосы снова завились кольцами, показал ей, что придется изыскать другой способ подчеркнуть эту самую зрелость. Потеряв терпение, Моргана разделила кудри пробором и зачесала их назад, заколов наверху несколькими гребешками. Такая прическа шла ей больше всего. Она уже давно поняла, что любая попытка как-то уложить волосы заканчивалась ничем. Тихонько подойдя к койке, Моргана надела мягкие кожаные туфли и в последний раз перед выходом посмотрелась в мутное стекло.

Проклятие! Как можно объективно оценить свою внешность, когда из зеркала на тебя глядит настоящее чудовище с искаженными чертами! Отчаянно пытаясь принять такое положение, чтобы можно было рассмотреть себя в нормальной части зеркала, Моргана наклонилась вперед. Ее так раздражали блестящие локоны, спускавшиеся на плечи, что она совершенно не обратила внимания на точеные черты лица, гладкую безупречную кожу, великолепный профиль, напоминавший ожившую камею, нежный, но решительный подбородок, выдававший врожденное упрямство. Скромный вырез открывал изящные покатые плечи, которые выгодно оттеняла тонкая белая пелерина, отделанная дорогим кружевом. Наполовину закрывая рукав в три четверти, эта летящая расшитая пелерина придавала платью очень нарядный вид. Ее взгляд скользнул по облегающему лифу и задержался на тонкой талии, охваченной белой лентой с бантом. Сделав шаг назад, она попыталась рассмотреть широкую юбку до пола, которая по подолу была украшена белой атласной лентой, но размер зеркала мешал ей получить полное представление о том, как она выглядит. Печально изучая свое отражение, Моргана вздохнула, уверенная в том, что без хорошо накрахмаленной нижней юбки платье потеряло весь вид.

Испытывая глубокое разочарование из-за того, что не удалось достичь желаемого эффекта, Моргана даже не заметила потрясающий контраст между каштановыми локонами и ее ярко-желтым нарядом, чей насыщенный цвет усиливал свечение расплавленного золота в ее завораживающих миндалевидных глазах. Все вместе придавало дополнительный блеск и без того прекрасному лицу, делая его почти ослепительным. Это платье было сшито специально для Морганы, но она почему-то никогда не думала, что его простой покрой идеально подходит для ее обманчиво хрупкой фигурки, с изяществом подчеркивая мягкий изгиб плеч, открывая стройную длинную шею и тонкие руки ровно настолько, чтобы дать возможность увидеть их естественную красоту. Немного смущенная тем, как вырез открывал грудь, девушка попыталась подтянуть его вверх, но после нескольких бесплодных попыток отказалась от этой идеи.

Повернувшись, чтобы рассмотреть себя сзади, Моргана застонала, поняв, что это невозможно. Тихонько вздохнув, она подошла к двери, втайне надеясь, что Девон прежде всего увидит ее достоинства, а уж потом недостатки. Не дав себе труда поразмыслить над тем, почему в этот последний день на борту ей хотелось выглядеть особенно привлекательно, она бросила последний взгляд на спящую Эгги и, неслышно приоткрыв дверь, выскользнула в коридор.

Двигаясь к лестнице так быстро, насколько это позволяла раскачивающаяся палуба, Моргана поднялась по ступенькам и, взглянув на небо, почувствовала необычайную легкость. Вверху раздавался сердитый скрип снастей, а сильные порывы теплого тяжелого ветра, грозившие сбить с ног, сделали так, что тонкая ткань платья липла к телу, выставляя напоказ стройную фигурку. Однако Моргана, погруженная в свои мысли, не обратила на это внимания и стала осторожно продвигаться к парапету. Радуясь, что не стала тратить время на создание элегантной прически, которая моментально превратилась бы в ничто, Моргана вгляделась в серый горизонт. Белые барашки волн яростно бились о борта «Эстреллиты», которая беспрестанно то взмывала вверх, то погружалась в морскую пучину. Судя по положению видневшегося сквозь тучи солнца, ветер быстро гнал судно по направлению к Веракрусу, и этому не могло помешать даже разволновавшееся море. С такой скоростью они будут на месте уже завтра. Потрясенная тем, как резко испортилось ее настроение от этой мысли, она в который раз обвинила себя в непоследовательности.

Услышав звук шагов, Моргана отвела невидящий взгляд от хмурого неба и непроизвольно улыбнулась при виде мужчины, о котором она только и думала последнее время. Глядя, как он не спеша приближается к ней, как на суровом сосредоточенном лице медленно появляется чувственная улыбка, от которой у нее учащенно забилось сердце, Моргана вдруг поняла, что Эгги никогда не предупреждала ее о том, как опасен может быть теплый свет в этих синих глазах, какой беззащитной она может оказаться перед ним. Эгги никогда не рассказывала, что делать в таких случаях.

В повседневной одежде врожденная чувственность Девона Говарда была видна еще сильнее. Белая рубашка из тонкого полотна с распахнутым воротом резко контрастировала с темным оттенком загорелой кожи. Расслабленная поза и медленная легкая походка были обманчивы, скрывая мощную сокрушительную силу, только намекая на нее. Силясь унять дрожь, вызванную его пронзительным взглядом, Моргана оставила попытки внять голосу разума.

Последний отблеск уходящего дня погас в затянутом тучами грозовом небе. Облокотившись о перила, Девон наблюдал за сменой эмоций на выразительном лице Морганы, слушавшей, как Хуан Альварес, лучший матрос на борту «Эстреллиты», рассказывал свои бесконечные сказки про крестьян и королей, рыцарей и принцесс, про прекрасных девушек, попавших в беду. В течение первых нескольких дней на корабле Девон не раз видел, как Хуан развлекает команду, а потом в разговоре поведал о его удивительном даре рассказчика Моргане. Вопреки своему желанию он согласился сопровождать Моргану на эту вечеринку и вот теперь стоял на палубе, чувствуя еще большее разочарование, чем в присутствии Эгги.

День, начинавшийся так многообещающе, завершался полной катастрофой. Проснувшись в сильно раскачивающейся каюте, Девон незамедлительно возблагодарил судьбу за то, что она дала ему возможность раз и навсегда избавиться от наваждения по имени Моргана Пирс одним-единственным способом. Он сказал себе, что на этот раз не позволит ничему остановить их… не потерпит никаких отговорок. Но, по правде говоря, он не рассчитывал, что сломить сопротивление девушки будет очень трудно. Она хотела его так же сильно, как он ее, и, если чутье не подводило его, детство, проведенное в доме любящих богатых родителей, привыкших исполнять любой ее каприз, подготовили благодатную почву. Разумеется, ребенок, привыкший получать все, что захочется, превратился в женщину, ждущую такого же раболепного отношения к себе со стороны окружающих.