Герой (не) её романа - Елена Соловьева Страница 19

Слову своему Роман остался верен. Никто в части не узнал, что ребенок Поли от Дениса Симакова. Все искренне верили, что полковник Казанцев охмурил молодую девчонку. Не просто же так она ночевала у него столько дней.

— Как вовремя ей исполнилось восемнадцать, — насмешливо заметил однажды подполковник Иванов. — Если бы не это, вместо свадебки мог бы в прокуратуре отписываться. А то и на суде отвечать.

Начальник штаба довольно близко сдружился с Романом, но напрасно решил, будто ему позволено все. От одних хамских намеков Казанцев мог прийти в ярость: его дом и семья — его крепость и сила. Никому не позволено задевать их.

Тем более обижать Полину и делать гнусные намеки.

— Даже если бы моей жене не исполнилось восемнадцати, я не оказался на скамье подсудимых, — парировал Роман. — Но ты бы об этом не узнал. Потому что если бы в моем штабе нашлась крыса, способная донести, ты слетел бы с места быстрее, чем успел дернуться.

Роман тоже умел делать намеки. И не мог позволить, чтобы вокруг будущего ребенка или его матери ходили грязные сплетни. Ради семейного счастья готов был заткнуть рот любому, даже самому высокопоставленному знакомому.

— Прости, не думал, что ты так отнесешься к шутке, — спасовал Иванов.

В кабинете командира они находились вдвоем. И все же подполковник стал оглядываться, точно ища защитника. Или того, кто поддержит.

— Офицеры не шутят подло, — глухо, угрожающе рыкнул Роман. — Следи за солдатами и документацией, а мою личную жизнь оставь мне.

Иванов поспешно согласился. Но зло затаил. Покинув кабинет командира, промокнул вспотевший лоб носовым платком и погрозил закрытой двери кулаком.

— Ничего, я тоже кое-что могу, — произнес с шипением. — Недолго тебе молодухой наслаждаться.

Поля всего этого не знала и жила в счастливом неведении. Огражденная от сплетен и злословия могучей спиной мужа. Если и ловила недовольные взгляды Маринки или работниц столовой, улыбалась в ответ, своим радушием, как щитом, ограждаясь от недругов.

Женщинам не оставалось ничего другого, как поздороваться с женой командира части или ответить вежливым кивком на ее приветствие.

— Так их, девочка, — поддерживала помощницу Матрена. — Нечего тебе стесняться. А эти, пусть завидуют молча.

Буфетчица вовсю готовилась к отъезду. Продала домик за бесценок, а вещи сложила у подруги Гриппы. Отдала Полине последние наставления.

— Пока в декрете будешь, место под присмотром держи, — предупредила мудро. — Иначе обратно не получишь. Пусть Роман Николаевич лучше старушку какую возьмет вроде меня — три дня до пенсии.

— Хорошо, постараюсь, — весело обещала Поля.

Будущего она больше не боялась, потому советы Матрены казались ей лишними. Ну и что, что в буфет другую работницу возьмут. В столовую устроится. Или в город станет ездить — на подработку. К тому же муж посоветовал получить образование. В городе кулинарное есть, вот туда и подаст документы. А там, может, и свой буфет откроют, не надо будет с ЧП-шниками договариваться.

В общем, жизнь Поли окрасилась в розовые тона. Муж буквально носил на руках, дом — полная чаша. Ребеночек здоров. О чем еще можно мечтать?..

— Маме твоей, случаем, привет не передать? — поинтересовалась Матрена перед отъездом.

Похоже, она искренне думала, что Валентина облагоразумится, примет дочь и будущего внука.

Поля в это не верила, но не стала разочаровывать добрую женщину:

— Передайте, хотя это и не обязательно. У них с отчимом Светлана на первом месте, она роднее.

Говорила Полина без злости и даже без обиды. Просто констатировала факт. Если до беременности еще пыталась стать для матери и отчима нужной, значимой, то сейчас и пытаться не хотела. Отрезала от себя родственников, как ампутируют больную конечность.

— Зато у тебя муж вон, какой, — не растерялась Матрена. — Не забывай меня, звони. Как получится, в гости выберись.

На этой дружеской ноте Поля с ней рассталась. Искренне надеясь, что не навсегда. За короткий срок Матрена стала для нее другом и наставницей.

Расставание с родной матерью Полину не тяготило. Но если с Валентиной ей удалось избежать встречи, то с Антониной Львовной — нет. Родительница Романа явилась нежданно и повела себя так, что у невестки не осталось сомнений — ее появлению в семье Казанцевых не рады.

— Вот значит, как выглядит современная кукушка? — такой фразой встретила Полю свекровь.

Осмотрела с головы до ног, презрительно поморщилась. Не спрашивая разрешения, вошла в квартиру и втащила чемодан на колесиках. Судя по объему — прибыла Антонина Львовна надолго.

Поля тотчас узнала незваную гостью, хотя всего однажды видела на стареньком фото. Узнала и поняла, как сильно влипла.

— Роман еще не пришел с работы, — намекнула Полина.

— Вот и славно, — наигранно-ласково пропела Антонина Львовна. — Поговорим наедине, обсудим сложившуюся ситуацию. Если найдем общий язык, встречать сына ужином буду я.

Сказать, что Поля обалдела от подобного заявления, значит, промолчать. Она смотрела на Антонину Львовну и не верила, что эта женщина воспитала такого сына.

Меж тем мать Романа прямо в ботинках протопала по свежевымытому Полей полу, уселась на диван и небрежно закинула ногу на ногу. Выглядела она весьма эффектно, несмотря на возраст. Блондинистые волосы уложены в аккуратную прическу, на лице — неяркий дневной макияж, наложенный опытной рукой. Брючный костюмчик идеально сидит на худощавой фигуре. Острые, точно лезвия ножа, карие глаза с упреком смотрят из-под очков в роговой оправе.

Никаких следов прогрессирующей болезни. Даже намека нет на немощность.

— Я не уйду от Романа, — отчаянно заявила Поля. — По крайней мере, по своей воле. И по вашей — тоже.

Всего несколько минут понадобилось Антонине Львовне, чтобы понять, что за внешней хрупкостью Полины скрывается несгибаемая воля. Тем интереснее предстояла борьба.