Бессмертная и недооцененная - Мэри Дженис Дэвидсон Страница 18

Я застонала и открыла глаза. Похмелье было неслыханным. Я прочитала книгу или выпила литр водки?

От света я сощурилась и попыталась привести в порядок восемьдесят зиллионов мыслей, роящихся в моей голове. В этом полном беспорядке была одна маленькая часть хорошего — теперь я знала намного больше о дочери дьявола. Но у меня были и другие вопросы.

Подождите минуточку.

Свет?

Я огляделась. Я была в маленькой комнате в западной части дома; в ней не было мебели, но была хорошая крепкая деревянная дверь. Фактически, она была винным погребом до того, как большая всезнайка Синклер обратил внимание на то, что мы не можем хранить вино в комнате, в которой так много света. Так что бутылки переместились в подвал, а эта комната осталась пустой и …

Свет.

Это было солнце.

Я поднялась на ноги — все еще одетая в халат — и подошла к окну.

Солнце.

Я присмотрелась. Затем я вгляделась еще пристальнее. Большой золотой шар был на уровне вершин деревьев, было похоже на поздний день.

Я не видела солнца со дня своего тридцатилетия, еще в Апреле.

Я прочитала Книгу Мертвых и позволила ей превратить себя в настоящую задницу. Это было плохо. Очень, очень плохо. Но в обмен на это сейчас я могла подниматься в дневное время. Это было хорошо. Очень, очень хорошо.

И поскольку я была Королевой, и солнце не сжигало меня, я могла выйти наружу. Погулять вокруг и ощутить свет и тепло на своем лице.

Я попробовала открыть окно, но оно не поддавалось. В особняке было так много комнат, а жило в нем так мало людей, что окно могло не открываться лет пятьдесят или больше.

Слишком нетерпеливая, чтобы открывать его с помощью ручки, слишком возбужденная возможностью выйти наружу, я разбила окно кулаком и выбила наружу крупные осколки. Затем я выпрыгнула из него, чувствуя себя как Старски. Или Хатч — который из них был блондином?

Я упала на землю двумя этажами ниже, выплюнула землю и шлепнулась на спину, впитывая солнечный свет. Трава была холодной (для Миннесоты стоял теплый октябрь, но это все-таки октябрь), но я не беспокоилась. Солнце не могло подняться намного выше, но я не беспокоилась. Мне нужно было принести много извинений, я беспокоилась и прекрасно понимала необходимость этого.

В течение минуты.

Спасибо, Господи. Большое спасибо! Я этого совсем не заслужила. Но все равно спасибо.

Мысли о том, что я делала вчера вечером, проникали в мой мозг, разрушая мой отдых. К несчастью для меня, Книга не обеспечивала амнезии.

В моем уме вспыхнули события прошлой ночи. Попытка убить Тину — которая ловко надрала мне задницу. Неловко быть побежденной тем, кто вполовину меньше твоего размера, но я была рада, что не добилась успеха. Те ужасные вещи, которые я сказала Марку… Он был мне хорошим другом, а я назвала его доктором Пиявкой.

И Джессика… Ох, Джесс.

Я все испортила. Я сожгу себя, прежде чем снова сделаю тебе больно. Ты лучший друг, который может быть у вампира. Да, это звучит хорошо. Это нужно повторить.

И повторила. Боже, если только она выслушает меня, я буду извиняться в течение следующих 30 лет. Только пожалуйста, пожалуйста, пусть она меня выслушает.

И Синклер. Я застонала и закрыла глаза руками. Страшный, злой секс с Эриком Синклером! Это было почти так же плохо, как кормиться от Джессики. Я была раздосадована на себя за то, что использовала его, и на него за то, что он мне это позволил.

И к тому же я была злой! Как мог этот маленький факт укрыться от его внимания? Он замечает как муха садится в квартале от него, но он не понял, что я превратилась в СуперСучку?

Я села прямо, раздраженная и встревоженная, и услышала безошибочный звук, с которым патрон дробовика заходит в ствол. С мамой я достаточно часто была на охоте на уток, чтобы знать, как это звучит. (Это было в те дни, когда я еще не вступила в ПЕТА, также как сейчас я уже в Пета не состояла — на мой вкус они были немного экстремальными).

Я осмотрелась вокруг. Марк стоял вдали в двадцати ярдах, держа мой старый двенадцатикалибровый дробовик. Какова статистика? Большинству людей, которые хранят оружие в доме, суждено стать жертвой этого самого оружия, нежели чем жертвой другой опасности?

Так как я была уверенна в его меткости, я тихо поклялась уделить больше внимания такой статистике в будущем.

— Ээээ, я больше не опасна — сказала я.

— Мммм… — ответил он. Он был одет не в свою рабочую форму или обувь, а в джинсы и футболку с надписью «Тори Амос». Либо у него не было работы, либо он взял выходной, чтобы присмотреть за своей психопатическим немертвой соседкой.

— Ты в порядке? Не порезалась, когда вылезала из окна?

— Нет. Я имею в виду, нет, я не порезалась, но нет, я не в порядке. Я в порядке. Сейчас, я имею в виду.

— Эрик услышал, что ты вышла.

— Окей. Эээ… что ты планируешь делать с этой штукой?

— Хорошо. — Он подошел ближе, но ствол оружия не дрогнул, — Это не убьет тебя, но мы полагали, что это замедлит тебя. Ты можешь увернуться от пули, но Тина думает, что ты не смогла бы увернуться от картечи.

— Скорее всего, Тина права. Она в порядке?

— Конечно. — Он слегка усмехнулся. — Она выиграла в драке, если ты не помнишь.

— Я помню. — Я вздохнула и опустила голову на колени.

— К сожалению, я помню все. Я полагаю, что сейчас хороший момент, чтобы начать унижаться. Я сожалею о том, что сказала тебе, Марк. — Я подняла глаза на него. — Я не это имела в виду. Я была бы очень огорчена, если бы ты съехал.

— Угу.

— Честное слово, Марк. Я действительно сожалею. Я облажалась.

— Окей.

Оружие не опускалось.

— Кто-то еще внутри?

— Да. Тина все еще отдыхает, но Эрик, я и Джесс бодрствуем. Мы пытались решить… неважно.

Пытались решить, что делать со мной, когда сядет солнце, а я все еще буду злой. Я почти улыбнулась; держу пари, что Синклер не ожидал, что я встану в четыре часа дня.

— Этого не было достаточно для тюремной камеры, — я не могла не обратить на это внимания. — В комнате было стеклянное окно.

— Мы рассчитывали на то, что эффект от прочтения книги пройдет.

— Хорошо. Я могу войти?

Наконец, дробовик немного опустился.

— Что ты собираешься делать?

— Унижаться, пока не добьюсь прощения. О, и наорать на Синклера. Ты думаешь, что он не заметил, что я была не в себе?