Соперники - Нора Ким Страница 18

Пальца Мэтта гладили ее бедра, пока губы и язык скользили по ее животу. Когда язык Мэтта обжег нежную кожу внутренней поверхности бедер, Джилли глухо застонала. Приоткрыв отяжелевшие веки, она любовалась потрясающе эротичным зрелищем: обнаженный Мэтт на коленях, его голова прижата к ее бедрам.

Язык Мэтта скользнул выше, и Джилли, задыхаясь, стала хватать воздух губами. Обняв ее ягодицы, Мэтт прильнул к ней, мало-помалу доводя Джилли до исступления губами и языком. Она ухватилась за его плечи, чтобы не упасть, когда лавина восторга поглотила ее с головой.

Глаза у нее закрылись, и она откинулась назад, чтобы не упасть, дрожа от наслаждения, чувствуя себя чашкой теплого растаявшего шоколада. Тут слуха Джилли коснулся знакомый звук: Мэтт разорвал очередную упаковку. Приоткрыв глаза, Джилли увидела, как он облачается в латексовый доспех. Не обращая внимания на теплую воду, хлеставшую его по плечам и спине, Мэтт подхватил Джилли под бедра и приподнял ее. Держась за его плечи, Джилли обвила его ногами за талию, и Мэтт, не сводя с нее напряженного взгляда, одним толчком вошел в нее.

— У-ухх… — выдохнула Джилли.

Вцепившись в его мокрые волосы, Джилли прильнула к его губам в долгом поцелуе, пока Мэтт двигался в неторопливом ритме. Джилли наслаждалась каждым толчком, чувствуя, как ее захлестывает горячая волна возбуждения. Ее соски опять напряглись, и Мэтт, заметив это, прошептал:

— Готова идти дальше?

Джилли выгнулась в его объятиях.

— Продолжай… — простонала она.

Мэтт постепенно ускорял ритм своих движений, проникая все глубже и глубже в тело Джилли. Время перестало существовать, осталось лишь переполняющее обоих почти невыносимое блаженство…

— Одновременно… — выдохнул Мэтт. — Давай!

Веки Джилли сомкнулись, и, когда их тела пронзила судорога, из ее горла вырвался крик чистейшего наслаждения.

Когда все закончилось, Джилли овладела какая-то томная слабость. Мэтт осторожно поставил ее на пол и, после быстрого омовения, выключил воду. Сдернув с хромированной сушилки белое полотенце, толстое и пушистое, обернул в него Джилли. А потом поднял на руки (очень кстати, потому что все ее кости словно превратились в желе) и отнес в постель, сам пристроившись рядом. Удовлетворенная, насытившаяся, Джилли повернулась к Мэтту и, просунув ногу между его коленями, прильнула к его груди. Ее охватило то же блаженное ощущение, что и прошлой ночью, в те короткие секунды, пока они лежали обнявшись. А сейчас сердце Мэтта билось по соседству с ее щекой.

— Ты просто мастер в этом деле, — пробормотала Джилли и поцеловала Мэтта в грудь.

— Спасибо, ты тоже. — Мэтт уткнулся носом в волосы Джилли. — Но имей в виду на будущее: комплимент не должен звучать так, как будто тебя шокируют собственные слова.

Джилли хихикнула, сообразив, что это цитата из нее самой.

— Не шокируют. Я даже не удивлена нисколько.

Но только Джилли это произнесла, как осознала, что она и в самом деле удивлена — да только не навыками Мэтта. Джилли не сомневалась, что в постели с Мэттом ей будет хорошо. Но она не думала, что это будет так… так страстно. Так головокружительно. И уж чего Джилли совсем не ожидала, так это того, что рядом с Мэттом она почувствует себя настолько открытой и уязвимой. И что Мэтт окажется таким щедрым, таким нежным. Что секс с ним окажется чем-то большим, нежели физическое удовольствие. Это все надо как следует обдумать…

Пальцы Мэтта приподняли ее подбородок, и, когда Джилли взглянула ему прямо в глаза, у нее перехватило дыхание: так серьезно смотрел на нее Мэтт. Здравый смысл подсказывал ей, что надо сказать что-нибудь легкомысленное, но на ум ничего не шло.

— Ты знаешь, что ты чудо как хороша? — тихо спросил Мэтт, заправляя за ушко Джилли прядь черных волос.

Джилли только покачала головой: от голоса Мэтта, от его взгляда у нее перехватило дух.

— Твои глаза, твое лицо, — продолжал Мэтт, гладя щеку Джилли, — твой аромат… вкус… В тебе все прекрасно.

— С-спасибо…

Хорошо, что она уже лежит, стояла бы — непременно бы рухнула. Собравшись с силами, Джилли ответила, как могла, легкомысленно:

— Да ты и сам неплох.

Серьезность исчезла из взгляда Мэтта, и он улыбнулся:

— Должен признаться, я проголодался.

— Уже?! Ну ты даешь!

Мэтт рассмеялся:

— Нет, я имел в виду, что хочу есть. Надо подзаправиться, прежде чем идти на третий круг.

— Хочешь заказать еду в номер?

— Не совсем…

Его невинный вид возбудил подозрение Джилли.

— Да ты, я вижу, нацелился на мой мармелад!

Мэтт сделал большие глаза.

— Да нет, просто жду, пока ты сама меня угостишь, чтобы я не умер с голода после такого секса.

— Так-так… — И Джилли постучала пальцами по груди Мэтта. — Я вижу, что все, что тебе надо, — это мои мармеладки.

— Неверно. Мне нужны твои мармеладки и твое тело. — И Мэтт провел ладонью по бедру Джилли. — И если мы положим мармеладки на это тело, то тогда… Нет, не буду раскрывать секрет. Ну как?

— Ладно, договорились…

…Открыв глаза, Мэтт увидел пересекающий комнату солнечный луч. Вторым, что он осознал, была Джилли: ее рука покоилась у него на груди, как раз там, где бьется сердце. Собственная рука Мэтта лежала на теплом изгибе ее бедра, а груди Джилли, с коралловыми сосками, прижимались к его ребрам. Ее дыхание щекотало ухо Мэтта.

Глядя на спутанные черные пряди, Мэтт живо припомнил, как ночью он, запустив пальцы в эти роскошные волосы, все сильнее и сильнее сливался с Джилли, а с ее губ рвались страстные бессвязные слова — и его имя.

Это было невероятно, невозможно: ничего подобного Мэтту ранее переживать не приходилось. Сам он себе казался парашютистом, которого забросили в чужую, совершенно незнакомую страну — и притом без карты. Еще ни одна женщина не вызывала у него таких сильных чувств и переживаний, все прежние интрижки и увлечения Мэтта поблекли рядом с Джилли. И дело даже не в ее сексуальной привлекательности, хотя, видит бог, она чертовски привлекательна. Но ведь Мэтт сходит с ума от одной ее улыбки, от одного прикосновения! А ее чувство юмора, ее стремление к независимости… Не говоря уже об озорных чертиках, пляшущих в ее глазах.

Мэтт сделал глубокий вздох. «Да ты попал, братец». Предполагалось, что они с Джилли проведут вместе пару ночей, а потом забудут обо всем, вернувшись к работе.

Но Мэтту хватило одной этой ночи, чтобы понять: он не сможет выкинуть этот уик-энд из памяти. Вкус губ Джилли, ее аромат, ее голос — все это будет терзать его.

«Ты кретин, — заявил Мэтту безапелляционный внутренний голос. — Зачем ты вообще полез с ней в постель?»

«Чудненько. Что ж ты раньше-то молчал?»