Осенний трон - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 18

Замок Сарум, июль 1177 года

За крепостными стенами раскаленное солнце выжигало синеву с неба. Трава на холмах пожухла, белым маяком горел в бесцветном зное собор. Хотя пора гроз еще не наступила, в воздухе уже чувствовалось нарастающее напряжение. Благодаря толстой каменной кладке внутри крепости было относительно прохладно, но Алиенора изнемогала от сидения взаперти и призвала Амирию отложить шитье и выйти на прогулку.

Когда дамы покинули укрытие замка, на них обрушился жар солнца, словно удар огромного кулака. Два стражника, прислонив оружие к стене, уселись в тени на корточках и коротали службу за бесконечной игрой: бросали мелкие камешки в более крупный. При виде королевы они вяло изобразили положенное приветствие и больше не обращали на нее внимания. На этом пекле они впали в летаргию, и сил у них хватало только на то, чтобы наблюдать за служанками у колодца. Девушки подобрали юбки, так что оголились стройные икры, и со смехом плескали друг на друга водой. Под радугой брызг пробежал мальчонка в одной рубашке. Алиеноре он остро напомнил ее сыновей, когда те были в том же нежном возрасте. Она ностальгически улыбнулась.

В последние две недели в замке начались работы по строительству новой проездной башни и внутренней стены вокруг замка. Появление каменщиков разнообразило скучные будни королевы. Ей даже стало казаться, что Сарум не такая уж Богом забытая глушь, что и здесь происходит нечто, заслуживающее внимания. Однако, зачем Генриху понадобилось перестраивать крепость, оставалось загадкой. Не видит же он в ней, Алиеноре, угрозу столь серьезную, что без новых стен и защитных сооружений с ней не справиться? Нет, наверное, это предупреждение для остальных: чтобы ни у кого и в мыслях не было освободить ее.

Девушки у колодца прервали на минутку веселье и присели перед королевой в реверансе. Маленький мальчик, еще не доросший до понимания этикета, продолжал самозабвенно брызгаться. Когда его мать попыталась поймать и остановить его, Алиенора подняла руку:

– Пусть играет. Я бы и сама с ним поиграла, если бы могла.

Она пошла дальше, понимая, что стесняет служанок своим присутствием. На лесах вокруг подрастающей башни трудились каменщики. Один работник разделся до брэ, и Алиенора оценила его жилистую мускулатуру. Льняная ткань облепила ягодицы и бедра, так что и там воображению почти ничего не оставалось. В глазах Алиеноры блеснуло одобрение, Амирия же отвела взгляд.

Внезапно дозорный на башне схватил рог, висевший у него на перевязи, поднес к губам и издал долгий, протяжный звук.

– Король! – послышались крики. – Прибыл король! Кланяйтесь своему господину!

Полураздетый работник упал на колени, его товарищи побросали инструменты и тоже встали рядом с ним на колени. Солдаты поспешно распахнули ворота, а от королевских покоев примчались стражники, на бегу натягивая шлемы.

Несмотря на жару, Алиеноре показалось, будто на нее опрокинули ведро ледяной воды. Что здесь делает Генрих?

Рыцари королевского эскорта по двое входили во двор замка. Среди них гарцевал на коне Генрих. Он прибыл не с целым двором, а лишь с небольшой свитой в количестве двух десятков человек. Его единокровный брат Амлен был в их числе.

Наблюдая за тем, как Генрих спешивается, Алиенора отметила, с каким трудом он спрыгнул на землю. Лицо его обгорело на солнце до густо-малинового цвета, несмотря на соломенную шляпу. И он отрастил живот, отчего стал похож на пожилого мужчину. Как обычно, в каждом жесте Генриха сквозило нетерпение, однако его энергичные движения стали какими-то тяжеловесными, словно шар из цельного железа.

Когда оруженосцы и конюхи забрали у спешившихся всадников лошадей, Генрих двинулся к крепости. При ходьбе король сильно припадал на правую ногу, но едва он заметил супругу, то сразу постарался скрыть хромоту. Алиенора встала перед замком в такой позе, будто была хозяйкой, принимающей гостей, а не узницей. Этикет она тем не менее соблюла и присела перед Генрихом в реверансе, однако выпрямилась, не дожидаясь его разрешения. На лице Генриха проступило раздражение.

– Сир, какая неожиданность! – произнесла Алиенора. – Добро пожаловать. – Любезные слова шли вразрез с саркастическим тоном. – Прошу зайти и отдохнуть с дороги.

Генрих смерил ее холодным взглядом:

– Перестань! Я здесь не для того, чтобы играть с тобой в игры.

Губы Алиеноры сжались в узкую полоску.

– Я тоже. И мне хорошо известно, для чего здесь я. – Она обвела рукой незаконченное строительство. – Все эти новые сооружения производят сильное впечатление, но скажи, неужели ты настолько меня опасаешься, что чувствуешь потребность в укреплении замка?

Они зашагали в сторону главной башни. Беленые стены в лучах безжалостного солнца слепили им глаза. Служанки уже ушли от колодца, забрав упирающегося малыша с собой. От их недавнего веселья оставалось лишь несколько пятен влаги на плитках двора, но и те быстро высыхали.

– Тебя я ничуть не опасаюсь, как тебе известно, – сухо процедил король. – Любую крепость надо обновлять время от времени. То же самое сейчас делают в Кларендоне, чтобы и он был готов ко всему, что бы ни случилось.

Алиенора получила подробный ответ, но у нее сложилось впечатление, что мысли Генриха заняты чем-то другим.

Они вошли в главный зал, но Генрих не остановился там, а прошествовал дальше, в помещение без всякой обстановки, если не считать простого стола и пары сундуков. Там он отстегнул пояс и бросил его на один из сундуков, следом полетела шляпа.

– Бог мой, как жарко!

Генрих поморщился и принялся растирать ногу. Его беспокоит старая травма, поняла Алиенора, и больной ноготь на правой ступне. Генриха часто лягали кони, и один такой инцидент привел к тому, что на бедре образовалась незаживающая язва. А ей сопутствовали приступы лихорадки и воспаления.

Слуги принесли разбавленное водой вино, и Алиенора села к столу. На пыльном полу под ее ногами блестела застывшая лужица свечного воска. Она пока не понимала, зачем они здесь. Лицо следовавшего за королем Амлена напоминало крепко запертую дверь. Рыцари из свиты остались в зале.

– Чем обязана честью видеть тебя? – поинтересовалась она у супруга. – Не думаю, что ты приехал, потому что соскучился.

Генрих осушил свой кубок и наполнил его снова.

– Разумеется, не поэтому. Если бы не одно недопонимание между нами и не мое желание видеть, как продвигается строительство, я бы поскакал прямо в Кларендон.

– Недопонимание? – Она изобразила полное неведение. – Что это может быть, сир?

Он провел мозолистой ладонью по лицу, утирая пот. На лбу и скулах остались грязные дорожки.