Рубиновая комната - Паулина Петерс Страница 18

В голосе бабушки Гермионы слышалось нескрываемое облегчение. Представление дебютанток королевской чете наконец закончилось, и гости направились в бальный зал. Откуда-то слышался звон посуды. Виктория поняла, что голодна.

– Герцогиня Дорсет прошептала мне на ухо, что моя внучатая племянница Виктория весьма очаровательна. – Бабушка улыбнулась ей одними губами. – Что ж, Изабель она сочла восхитительной.

– Полагаю, миссис Доджсон гордилась бы мной, – ответила Виктория. – В конце концов, я сумела отойти от трона спиной вперед и не наступить на собственный шлейф.

– Кто такая миссис Доджсон?

– Наша приходящая прислуга.

– О…

Судя по всему, бабушка Гермиона сочла за благо не углубляться в эту тему. Наверняка это произошло исключительно потому, что она опасалась, что кто-то может подслушать их разговор. Пожилая леди отошла от нее, присоединившись к даме в фиолетовом шелковом платье, полная фигура которой буквально сверкала от усеянных бриллиантами украшений. Виктория с улыбкой предположила, что титул у нее никак не ниже герцогини, если не члена королевской семьи. Девушка принялась с любопытством осматриваться по сторонам. Ее отец не любил общество. Гленфилд-скул неподалеку от Солсбери, в которую ее отдали, хоть и обладала исключительной репутацией, однако же респектабельной не считалась, поэтому лишь немногие семьи аристократов и высших слоев общества отправляли туда своих дочерей. Нет, за исключением своих родственников, она никого из присутствующих не знала.

Или нет?

Сердце Виктории забилось быстрее. Сквозь толпу пробирался высокий светловолосый мужчина, направляясь к ней. Он обладал почти классической красотой, был уверен в себе и ослепителен. Он привлекал к себе внимание всех присутствующих. Рэндольф, седьмой герцог Монтегю.

– Виктория… – и вот он перед ней, кланяется с улыбкой. – Леди Хогарт сообщила мне, что сегодня вы предстанете перед королем как дебютантка, поэтому я тоже позаботился о том, чтобы получить приглашение на этот бал.

– Как это мило с вашей стороны, – с гулко бьющимся сердцем ответила Виктория.

«Ах, почему в голову лезут только глупые избитые фразы?» – отругала она себя, одновременно радуясь тому, что Рэндольф обратился к ней по-дружески, как было, когда они общались в Италии.

– Мне по-настоящему не хватало восхитительного общения с вами. Я сожалею, что вам пришлось тогда столь поспешно уехать из Перуджи. Я почти не знаю людей, с которыми можно было бы вести столь острые дискуссии. Как вы тогда назвали картину Данте Габриэля Россетти? Пошлой?

– Вычурной, – поправила его Виктория.

– Верно, как я мог забыть! К Уильяму Блейку Ричмонду вы тоже были безжалостны. Кстати, ваш снимок в «Спектейтор» кажется мне весьма удачным. Очень четкая композиция. Хотя, конечно же, я не разделяю ваших политических убеждений.

«Он тоже заметил мой снимок…»

Виктория снова взяла себя в руки.

– Конечно, а как же иначе. Полагаю, вы все равно выступаете за то, чтобы лишить избирательного права вообще всех и снова ввести монархию в ее чистом виде.

– Я все же выступаю за то, чтобы сохранить Палату лордов, – рассмеялся Рэндольф.

– Герцог… – к ним подошла Изабель и бросила на Рэндольфа пристальный взгляд своих синих глаз. – Вы обязательно должны внести себя в мою танцевальную карточку.

– С радостью… – Рэндольф принял карточку и несколько раз вписал в нее свое имя. Виктория осознала, что ни о чем подобном даже не подумала. Смолкли звуки музыки. Сейчас откроют бал.

– Леди Изабель, надеюсь, вы простите меня за то, что я уже обещал первый танец вашей кузине?

Рэндольф хочет танцевать со мной первый танец… в животе у Виктории вспорхнула целая стайка бабочек.

– Конечно… – Изабель грациозно обмахнулась веером. – В конце концов, это первый бал нашей милой Виктории.

Виктория даже не обратила внимания на колкое замечание кузины, поскольку Рэндольф протянул ей руку и они вместе пошли на середину зала. Зазвучала музыка. Вальс.

Виктория почувствовала руку Рэндольфа на своей спине, легкую и в то же время требовательную. Кружась на паркете, она полностью положилась на него. Бальный зал сверкал восхитительным светом и красками. Важны были лишь музыка, гармония их движений и лицо Рэндольфа со сверкающими синими глазами, смотревшими на нее весело и внимательно. Танец закончился слишком быстро.

Рэндольф повел ее в конец зала.

– Один из последующих танцев снова за мной, Виктория, – прошептал он. – Это вы должны мне обещать.

– С удовольствием, – одними губами ответила она.

Отпустив ее руку, Рэндольф поклонился Изабель, которая ослепительно улыбнулась ему. К Виктории с выжидательным выражением лица направился прыщавый юнец, однако девушка решила, что у нее нет ни малейшего желания ни танцевать с ним, ни смотреть, как кружат по паркету Изабель и Рэндольф. Она поспешно вышла из зала и направилась на поиски буфета.

«Хм… как вкусно… Наверняка было бы здорово сделать фотографии буфета», – размышляла Виктория.

Среди множества тарелок, ломившихся под грузом яств, возвышались серебряные этажерки, на которых вокруг роскошных ананасов лежали яблоки, груши и дыни. Здесь было холодное и горячее мясо, курица в желе, ветчина, различные виды жаркого и жареная утка – фазанов украсили хвостовым оперением. А между всеми этими блюдами лежали красные омары, устрицы, лосось и форель, здесь же стояла огромная тарелка с тушеной камбалой. Салаты были уложены маленькими горками и украшены ломтиками лимона или дольками яиц и фруктами. Были здесь говяжьи языки на овощной подушке, паштеты, разноцветные желе в форме замков и украшенные яркой сахарной глазурью торты.

Слуга протянул Виктории тарелку. Девушка медленно направилась к буфету, не зная, выбрать ли ей птицу или рыбу, когда к ароматам блюд вдруг примешался запах бергамота. Девушка подумала, что фантазия сыграла с ней злую шутку, однако уже в следующий миг она услышала хорошо знакомый надтреснутый голос.

– Мисс Бредон, как удачно, что мы с вами встретились! Мне довелось узнать, что вы наводили справки о пожаре в квартире в полицейском участке в Кенсингтоне. – Виктория резко обернулась. Перед ней действительно стоял сэр Френсис Сандерленд. Фиолетовый цвет его бархатного придворного костюма и накрахмаленный пластрон подчеркивали его бледность. – Вас встревожило то, что я рассказал о вашем отце, не так ли? – Улыбка его была насмешливой. – Вы не хотите поговорить еще раз со мной, чтобы узнать о том, что действительно произошло во время пожара? Хотите узнать правду о своем отце и наконец поверить, что вся ваша жизнь была построена на лжи? Вы готовы принять тот факт, что он постоянно обманывал вас, самого близкого ему человека?

– Как вы смеете… Вы, подлый… – Виктория заметила, что некоторые гости обернулись и смотрят на них.

– Я знаю правду, – взгляд его был настороженным, а губы прошипели: – Не обманывайтесь, я знаю, что рано или поздно вы придете ко мне.