Любимый плут - Дина Джеймс Страница 18

– Мне нужно срочно с ним поговорить. Мне требуется его помощь.

– Кто вас послал?

Мария глотнула воздуха и скрестила пальцы под муфтой.

– Миссис Эйвори Шайрс.

– Подождите здесь со Смиренностью. – Старуха повернулась на каблуках своих черных башмаков на толстой подошве, подол ее черной суконной юбки, которая нескольких дюймов не доставала до пола, зашуршал и заколыхался.

Мария адресовала привратнице теплую улыбку. Молодая женщина никак не отреагировала. Она стояла, потупив голову и молитвенно сложив ладони на тощей груди, недвижная словно каменное изваяние. Марии стало не по себе, ее ноги замерзли, холод пробирал ее до костей.

– Что ты надеешься тут найти? – поинтересовался Джоко, не желая больше говорить шепотом.

– Преподобный господин Динсмор помогает бедным, – ответила Мария. – Особенно он заботится о падших молодых женщинах. Господин Динсмор помогает им встать на праведный путь. Он писал об этом в письмах к миссис Шайрс.

– Держу пари, клянчил денег, – усмехнулся Джоко.

– Да, он попечитель этого дома милосердия.

– А кто получает это милосердие?

– Заблудшие девушки, которые прозрели и увидели свет.

Джоко вышел из-за спины Марии вперед. Его голубые глаза холодно обозревали темную переднюю, в которой из мебели стояла только жесткая скамья и подставка для зонтов. Он выдохнул через открытый рот, и его дыхание от холода превратилось в пар. Каблуки Джоко глухо простучали по голому полу, когда он, прошагав по всему помещению, возвратился назад и остановился перед Марией. Он ссутулил плечи и засунул руки в карманы.

Мария не замечала его, сосредоточив свое внимание на бледной, озябшей Смиренности. Та по-прежнему стояла недвижная и безмолвная. Дверь на другом конце передней отворилась.

– Он согласен вас принять.

Мария поспешила вперед, Джоко пошел следом за ней.

Старуха преградила ему путь:

– По одному.

– Почему? – захотел узнать Джоко, но Мария уже исчезла в проходе. Дверь перед ним закрылась.

Мария проследовала за черной юбкой несколько серых коридоров, поднялась по лестнице, куда-то завернула и прошла через маленькую, почти без мебели, комнату в помещение побольше. Вся его скудная обстановка состояла из стула, небольшого письменного стола и пузатой печки.

– Подождите здесь.

Мария бочком подошла к печи. Она никогда не думала, что в доме может быть так холодно. Она сложила ладони вместе и потерла их друг о дружку, чтобы согреть.

– Моя дорогая сестра.

Мария вздрогнула от низкого голоса, прогремевшего в комнате. В дверном проеме стоял молодой мужчина. По крайней мере, ей показалось, что это молодой мужчина. Присмотревшись внимательнее, Мария стала сомневаться насчет его возраста. Тусклый свет, пробивавшийся сквозь шторы, приоткрыл седину, кое-где окрасившую его волосы, казавшиеся во мраке комнаты темными как ночь. Эти густые волосы были зачесаны назад, открывая лоб, который нельзя было назвать иначе как благородным. Щеки и подбородок мужчины скрывала аккуратно подстриженная черная борода.

Одетый в черную сутану с белым воротничком, он держал в руке Библию.

– Сестра Евангелина сказала мне, что вы пришли от миссис Эйвори Шайрс. Я надеюсь, вы принесли добрую весть от этой благочестивой леди.

Мария прикусила губу – она терпеть не могла лгать.

– Миссис Шайрс шлет вам сердечный привет. Преподобный Динсмор подошел ближе – его глаза были так же темны, как и волосы. Они не мигая смотрели на нее.

Не в силах выдержать этот взгляд, Мария опустила голову.

– Вы пришли не от миссис Шайрс, – внезапно обличающе произнес он.

Мария мгновенно вскинула голову. Ее рот свело.

– Я ра… работаю у нее.

– Но она вас не посылала, – настаивал преподобный Динсмор.

Мария почувствовала, что по ее рукам побежали мурашки.

– Нет, – ответила она.

– Тогда что вам нужно?

– Я пришла из-за моей сестры.

– Здесь прохладно. – Джоко топтался вокруг молчаливой Смиренности. Та отрешенно стояла со склоненной головой.

– Конечно, в церквях всегда холодно, – заметил Джоко, словно привратница поддерживала с ним беседу, хотя та была полностью погружена в себя. – Уу-у, я помню, как мальчишкой становился на колени во время причастия. Колени, представляешь, просто примерзали к полу.

Женщина не отвечала.

– Я слышал о проповедниках вроде этого. Проповедуют, что тепло – это дьявольская кознь и вводят народ в соблазн. – Джоко повернул голову, стараясь заглянуть Смиренности в лицо. Пряди ее волос были собраны в тугой пучок на затылке. – Что до меня, так я никогда не мог привыкнуть к холоду. Я в основном из-за этого и перестал ходить в церковь.

– Перестали ходить в церковь? – Смиренность подняла глаза, полные охватившего ее ужаса. Ее губы беззвучно зашевелились. Она бросила взгляд на внутреннюю дверь.

Джоко усмехнулся:

– Представляешь, там только и старались выудить у меня денежки, да произносили проповеди против всего, что может быть в радость или в удовольствие.

Смиренность сложила ладони на груди.

Джоко взял ее ладони в свои руки. Сквозь черные митенки он почувствовал, как озябли пальцы женщины.

– Не молись за меня, Смиренность, – сказал он мягко. – Мне нравится быть грешником.

– О нет!

– О да.

Привратница попятилась от него, но Джоко не выпустил ее рук из своих теплых ладоней.

– Почему бы тебе не рассказать мне о преподобном Динсморе?

В ответ Смиренность отрицательно покачала головой, ее лицо перекосило точно от мучительной боли. Джоко тихонько пробормотал что-то утешительное и не выпустил рук женщины, пока та не успокоилась. Затем он улыбнулся.

– Ты одна из его девочек?

– Видите ли, моя сестра пропала, но никто не хочет помочь мне отыскать ее.

Динсмор печально кивнул.

– Павшую в бездну греха никто не может спасти, кроме нее самой.

– Она не пала в бездну греха, – задохнулась Мария. – Ее столкнули. Или похитили, или затащили туда насильно, и ей необходима наша помощь. Мне думается, вы…

– Она погибла, – изрек его звучный голос.

– Она не погибла. – Мария почувствовала, как нарастает в ней гнев. Она уже не впервые выслушивала одно и то же. – Моя сестра где-то в Лондоне, в опасности, куда она попала помимо своей воли. Может быть, ее подвергают избиениям, над ней издеваются.