Стрела Купидона - Сара Крейвен Страница 18

— Дело не в этом. Я не желаю, чтобы кто-нибудь покупал мне одежду.

— Но ваши вещи сгорели, — резонно заметил Доминик. — И, право же, я не мог позволить вам провести оставшуюся жизнь в моем халате, как бы обольстительно вы в нем ни выглядели, — вкрадчиво добавил он.

Фиби сочла более безопасным оставить это замечание без внимания.

— И все же, — упрямо сказала она, — мне потребуется вечность, чтобы расплатиться с вами.

— Считайте это частью вашей работы, — ответил он, явно не желая продолжать разговор. — Форменная одежда прилагается.

— Такая одежда не имеет ничего общего с формой, и вы это знаете. — Фиби сделала над собой усилие. — Прошу вас, позвольте мне взять чеки, и я заплачу за все вещи, как только смогу.

— Пожалуйста, не старайтесь создавать впечатление, будто вы выпрашиваете милостыню, — съязвил он. — Я встречался сегодня с начальником пожарной охраны, и он подтвердил, что причиной пожара была неисправность электропроводки. Вероятно, у вас есть основание предъявить иск вашему хозяину о возмещении ущерба.

— Сомневаюсь, что он такого же мнения.

— Возможно, у него не будет выбора. — Доминик сделал паузу. — И, конечно, ваша зарплата. Мы ее практически еще не обсуждали.

Он назвал сумму, которая едва не заставила ее бросить руль.

— Это очень много, — запротестовала Фиби. — У меня даже нет соответствующей квалификации.

— Ровно столько я платил Синди. У вас доброе сердце и чувство ответственности — два качества, которые, вынужден признать, ей были чужды. Я считаю, что вы стоите таких денег. Это помимо жилья и питания, конечно, — добавил он.

— Возмутительно! — запальчиво сказала она.

— Хотелось бы знать, отчего у вас такое низкое мнение о себе.

Она закусила губу так, что почувствовала вкус крови.

«Парковая школа» Весткомба представляла собой высокое квадратное здание из красного кирпича. Дорога рядом с ней была заставлена «лендроверами» и джипами, и их владельцы, в большинстве своем женщины, прекрасно одетые, приветствовали друг друга. Фиби почувствовала себя посторонней, хотя заметила нескольких девушек своего возраста, которые, вероятно, тоже были нянями.

Издалека донесся резкий звонок, и из школы стали появляться группы смеющихся, оживленно болтающих детей.

Тара показалась одной из последних, и Фиби сразу обратила внимание на то, что девочка шла одна, глядя себе под ноги.

— Эй! — позвала Фиби. — Мы здесь.

Девочка подняла голову, и задумчивое, немного тоскливое выражение ее лица бесследно исчезло, словно по волшебству.

— Фиби! — Она бросилась вприпрыжку через дорогу. — Ты остаешься! Правда? Я так сильно хотела, и это сбылось!

— Что ж, надеюсь, ты об этом не пожалеешь! — Фиби крепко обняла ее в ответ. — Но я могу быть и очень строгой.

— Можно, мы поедем домой и поиграем еще в одну игру? — нетерпеливо спросила Тара.

— У тебя урок музыки, а потом ты должна сделать домашние задания. — Фиби решила сразу применить драконовские методы.

— Папочка, я действительно должна ехать на урок? — заныла Тара.

Он нежно щелкнул ее по носу:

— Да, любовь моя. Миссис Блейк ждет тебя.

— Но я хочу показать Фиби свои игрушки.

— У тебя будет еще много времени для этого.

— Ты не уйдешь? — заволновалось девочка. — Люди всегда уходят.

Фиби почувствовала, как что-то екнуло у нее внутри.

— Я останусь до тех пор, пока буду нужна тебе, — медленно проговорила она.

Доминик дотронулся до ее руки:

— Будет лучше, если я представлю вас миссис Фрэнкс, учительнице Тары.

Он подвел ее к высокой женщине, стоявшей прямо за школьными воротами и оживленно беседовавшей с небольшой группой мам.

— Еще одна молодая женщина, — сказала мисс Фрэнкс со звонким смехом и смерила Фиби взглядом, в котором непостижимым образом сочетались любопытство и отчужденность. — Хотелось бы думать, что она более надежна, чем предыдущая, мистер Эштон. Понимаете, мы в «Парковой школе» считаем, что стабильная домашняя обстановка крайне необходима для душевного равновесия ребенка, — поучала она.

— Да? — В голосе Доминика послышались холодные нотки. — Я тоже так считаю. — Он повернулся и размашисто зашагал к машине.

Но Фиби задержалась на минуту.

— Тара осваивается в школе? — спросила она.

— Естественно! — Миссис Фрэнке возмутилась. — Мы гордимся тем, что можем заставить самых застенчивых новичков чувствовать себя как дома. Почему вы спрашиваете?

— Просто она вышла одна, сама по себе, — ответила Фиби, чуть запинаясь. — И я удивилась…

— Не слишком ли рано делать такие выводы? — Учительница опять заливисто рассмеялась. — Обыкновенно дети в этом возрасте находят себе друзей без вмешательства взрослых.

— Я не собиралась вмешиваться. Я просто беспокоюсь.

— И, возможно, немного переусердствовали? Думаю, вы можете без опасений оставлять Тару под нашу ответственность на время школьных занятий. — Миссис Фрэнке отвернулась: — Ах, миссис Даусон, я надеялась, что увижу вас сегодня. Что касается дополнительного чтения Мелани…

Фиби вернулась к машине. Возможно, я попусту волнуюсь, подумала Фиби. И к тому же…

— Мне пойти с тобой? — спросила она Тару, припарковав машину на Дербент-стрит.

— Я считаю, ей еще рановато выступать на публике, — шутливо произнес Доминик. — Мы пойдем прогуляться, пока она будет заниматься.

Миссис Блейк оказалась высокой женщиной со спокойным, веселым лицом, и Фиби она сразу понравилась. Миссис Блейк же одарила девушку оценивающим взглядом и крепким рукопожатием.

— Хотелось бы встретиться с вашей предшественницей, — тихо сказала она Фиби, пока Тара искала свои ноты и забиралась на вращающийся стул возле пианино. — Делать вид, что она здесь, и принуждать ребенка врать! — Она сердито фыркнула. — Непростительно!

Фиби уже мечтала задержаться в этом уютном доме и послушать, как играет Тара. Сознание того, что Доминик ждет, страшило ее. Она и без предстоящей прогулки проводила уже слишком много времени в его компании. Сунув руки в карманы, Фиби неспешно пошла ему навстречу вниз по Дербент-стрит и вышла на главную торговую площадь, которая была празднично украшена в преддверии Рождества.

В прошлом году Фиби отвратительно провела рождественские праздники и подозревала, что и в этом они будут такими же.

— Вы выглядите такой серьезной, что я думал, хотите опять мне устроить выговор.

Она покраснела.

— За эти двадцать четыре часа слишком многое произошло. Едва ли от меня можно ожидать, что я буду прыгать от счастья.