Объяснение без слов - Джулия Тиммон Страница 18

Быстро соображаю, что отвечать. Можно было бы что-нибудь выдумать, но в таком состоянии лучше не врать — запутаешься. Решаю рассказать правду, хоть и сознаю, что выставлю себя дурой.

— Понимаете… — Мою грудь сдавливают новые рыдания, но я умудряюсь сдержать их. — Мы только-только… расстались с… гм… любимым. Я еще не знаю, как так вышло. Ничего не понимаю… — Мои губы начинают дрожать и кривятся от плача.

Коп утешительно похлопывает меня по плечу и осматривается по сторонам.

— Вам что, некуда ехать?

— Гм… об этом я еще не думала…

— Но оставаться здесь нельзя, поймите. — Уэйн на мгновение задумывается. — Если хотите, дайте мне телефон своей матери, отца, сестры или там брата. Я им позвоню, и вместе их дождемся.

— Гм… — Качаю головой, приказывая себе не быть такой слабачкой. — Нет, спасибо. Я сейчас уеду сама.

Уэйн смотрит на меня с сомнением.

— А в аварию не попадете? Ведь все ваши мысли не о дороге… на глазах слезы.

Торопливо достаю из бардачка пачку бумажных платочков, извлекаю один, старательно промокаю глаза и смотрю на копа, как могу бодро, даже улыбаюсь.

Он в нерешительности глядит на меня и грозит пальцем.

— Но… смотрите мне! Если снова кого-нибудь напугаете или, не дай бог, врежетесь в столб…

— Не врежусь, — уверяю его я.

Уэйн немного наклоняет голову, и я лишь теперь обращаю внимание на его глаза. Они у него светлые, живые и обрамлены черными ресницами.

— А с вашим любимым… может, все еще наладится, — утешает меня он.

Хотелось бы, думаю я с убийственной тоской. Но вряд ли… Киваю и поворачиваю ключ в замке зажигания.

— Всего хорошего. И… спасибо вам.

К маме лучше не ехать. Явись я к ней, и завтра о нашем с Уилфредом разрыве (черт, как же ранит это страшное слово!) будет знать вся моя близкая и дальняя родня, а мама, разумеется, из самых лучших побуждений станет подыскивать для меня нового парня, к чему я пока совсем не готова. О Хэммондах не может быть и речи. У них сегодня особенный день, к тому же Лаура в положении. А самое главное, мы с сестрой никогда не были особенно дружны. В общем, я почти сразу решаю отправиться к Мелиссе. Она — единственный человек, который сможет по-настоящему меня понять. Впрочем, у нее сегодня тоже необыкновенный вечер…

Вспоминаю об этом, уже останавливаясь перед ее домом, и не знаю, как быть. На телефонный звонок она, скорее всего, не ответит, а звонить в дверь мне совестно. Гордон наверняка снова здесь. Повторно вгонять его в краску у меня нет ни малейшего желания… Но что же делать? До утра сидеть в машине? А вдруг меня заметит кто-нибудь из соседей Мелиссы и снова явится полиция?

В гостиной и мастерской свет не горит, тускло желтеют лишь окна холла, где Мел никогда не гасит ночники. Выхожу из машины и иду за дом. Да, так и есть! Свет включен только в спальне. Мелисса явно с Гордоном. Невезение прицепилось ко мне колючкой и, кажется, стало моим вечным спутником.

Опускаюсь возле ограды на землю, не думая о том, что на мне новое платье. Глаза снова горят от слез, но на улице, чтобы не привлекать к себе внимания, лучше не реветь. Мне на ум приходит мысль: не переночевать ли в гостинице? В эту минуту с шумом раскрывается окно в спальне Мел и показывается ее светловолосая голова.

Вскакиваю на ноги. Мелисса что-то говорит. Сначала мне кажется, что она беседует с Гордоном, который где-то внутри спальни — может, лежит на ее кровати, — но потом до меня доходит, что она разговаривает по сотовому телефону. Прислушиваюсь.

— До завтра, мой драгоценный, — счастливо щебечет Мел. — Да, непременно… Ну конечно. Целую, скучаю, люблю.

Вздыхаю с облегчением. Значит, Гордон не у нее. Хоть в чем-то мне улыбается удача. Принимаюсь отчаянно махать руками.

— Мел!

Она убирает от уха телефон и вглядывается во тьму за увитой плющом оградой.

— Джуди?.. Это что, ты?

— Да, я! Пустишь меня к себе?

Мел открывает парадную дверь с ужасом на лице.

— Что стряслось? Он тебя выгнал?

— Не то чтобы выгнал… предложил расстаться.

— Ты что… шутишь?

— Мне не до шуток.

Обнимаемся, и я опять начинаю выть. Странное дело, но мне даже не стыдно. И кажется, что слез будет целое море, потому что горе безгранично.

— Эй, эй, эй! — ласково говорит Мел. — Давай-ка пройдем в дом. Не торчать же до утра на пороге!

Она проводит меня в гостиную, включает торшер и кивает на мое платье.

— Дать что-нибудь поудобнее? Переоденешься и заберешься с ногами на диван.

Качаю головой.

— Спасибо, потом… — Опускаюсь в кресло и начинаю сбивчиво рассказывать про наш с Уилом жуткий вечер.

Мел слушает, слегка хмурясь и то и дело тяжело вздыхая. Резкие высказывания Уилфреда в ее адрес я, разумеется, опускаю. Об этом ей знать совершенно незачем.

— Вот так. — Всхлипываю в последний раз и на минуту умолкаю.

— М-да, — задумчиво протягивает Мелисса. — В голове не укладывается. — Она вскакивает, проходит по кругу посередине просторной комнаты, останавливается передо мной и смотрит на меня испуганными глазами. Оттого что подруга принимает мою беду так близко к сердцу, мне делается чуточку легче. — Что же теперь… делать?! — восклицает она.

Пожимаю плечами.

— Для начала мне надо подыскать жилье…

Мел фыркает.

— Нашла проблему! Жить ты будешь у меня.

Грустно улыбаюсь.

— Нет, ну что ты… если позволишь мне переночевать у тебя пару раз, то…

— Ты посмотри, в каком ты состоянии! — вскрикивает Мел. — А у тебя защита на носу! Сейчас ты должна сосредоточить внимание не на поисках жилья, а на здоровье и учебе, — неужели ты не понимаешь?

Ее настойчивость обезоруживает. Тем не менее я не из тех, кто с удовольствием живет за чужой счет. Медленно качаю головой.

— Огромное спасибо, Мел, но я не хочу омрачать своими горестями твою жизнь.

Мел упирает руки в бока.

— Да как тебе не стыдно! — кричит она. — А если у меня стрясется несчастье, мне что же, тоже нельзя будет обратиться к тебе? Так понимать?

Вскидываю руки.

— Нет, что ты… я ведь не к тому. Просто у тебя сейчас любовь, и работы всегда хватает… Не хочу мешать…

Мел усмехается и обводит комнату широким жестом.

— Да ты посмотри, сколько у меня места! В этом домище целых три комнаты для гостей! Выбирай любую! Ты не помешаешь мне, а наоборот, скрасишь мое одиночество!

Криво улыбаюсь.

— Ты что, одинока?..