Полночная невеста - Марлен Сьюзон Страница 18

Признаваться в этом даже себе было мучительно, но и ложь не спасала. Лицо его буквально сияло – он вспоминал, как Рейчел вошла в его спальню. Она стояла совсем близко, он притянул ее к себе и впился в ее губы. А ее кожа – сладчайшее ощущение. Он невольно сделал жест рукою, будто ласкал женскую грудь. Как она ответила ему, сколько невинности было в этом. Он ничего не понял тогда. Удивительно, как глупа порой оказывается опытность! Боже, каким сладостным показалось ему это воспоминание!

Небо прояснилось. Плотную завесу серых туч теснили белые легкие облака. Джером взглянул через плечо назад, на Уингейт-Холл. Какая-то женщина в полном одиночестве скакала через вересковое поле в сторону поместья.

Вглядевшись, Джером узнал леди Рейчел, по всей видимости, возвращавшуюся домой. Интересно, откуда бы это? И так рано! Загадочная женщина – леди Рейчел. Не особенно раздумывая, он развернул Резвого и, пришпорив коня, поскакал вдогонку.

Заслышав позади топот копыт, Рейчел обернулась. За свои двадцать девять лет Джером не встречал более прелестного личика. Страсть вспыхнула в нем с прежней силой. Удивительно, какую власть обрела над ним эта женщина!

Рейчел осадила свою лошадь и пустила ее спокойной рысью, давая герцогу возможность подъехать ближе. Кажется, она не очень обрадовалась встрече. Она выглядела как маленькая девочка, которую застали за какой-то шалостью. Поравнявшись с ней, Дгкером натянул поводья и неторопливо поскакал рядом.

Теперь он обратил внимание на кожаный саквояж, который она держала в руках. Ему была известна только одна причина, по которой женщина могла возвращаться домой в столь ранний час с саквояжем в руках. Но не подозревать же Рейчел в том, что она преступным образом избавлялась от ребенка, или он в очередной раз обманулся?

Джером с удивительным недоверием относился к красивым женщинам, считая их всех порочными от рождения. Любой их поступок он был готов толковать как угодно цинично. Результаты при этом, разумеется, были плачевными. Вот и сейчас он немедленно насторожился и спросил:

– Где это вы были в столь ранний час?

Рейчел отвела глаза в сторону.

– Нигде, – заявила она довольно резким тоном. Легкий румянец выступил на ее щеках, подчеркивая белизну ее кожи.

Джером вдруг подумал: «А какое, собственно, мне дело?» Чтобы ответить на этот вопрос, надо было признать, что Рейчел дьявольски его интересует. И где-то в глубине души живет надежда – это она, единственная из всех, красивая, верная, честная. Чего, конечно, не бывает.

– Как это «нигде»? – продолжил он свой допрос весьма напористо.

Рейчел вздохнула.

– Я... я очень люблю иногда ранним утром проехаться верхом.

Она бессовестно лгала! Что, черт возьми, она скрывает? Джером окончательно забыл, что он ей не брат и не опекун. Может, она возвращалась с любовного свидания? Неужели снова его одурачила красотка, внушив ему мысль о своей невинности?

Джером рассвирепел. Черт побери, он узнает правду!

Рейчел не понимала, почему вдруг в выразительных глазах герцога вспыхнула ярость и они мгновенно превратились из темно-синих в серые. Ей очень не хотелось его обманывать, но и об истинной причине своих ранних прогулок она сообщать не собиралась.

Ведь всегда бывает – только скажи кому-нибудь, и сразу дойдет до Софии. Разумеется, она не думала о герцоге Уэстли плохо, но так, в случайном разговоре, всегда же можно обмолвиться.

А всей-то тайны здесь – на мелкую монету. Она была в деревне, навещала больную девочку. Отвезла сколько-то еды и все необходимое для лечения. София, узнав, непременно взовьется. А кроме того, неизвестно, как к такой затее отнесется сам герцог. Она надолго запомнила, как потешались над ней за это дружки ее брата Стивена.

– Я удивлен, леди Рейчел, что вы ездите без сопровождения, – сказал герцог, подчеркнув последнее слово.

Рейчел не поняла намека и простодушно сказала:

– Мне кажется, вам это требуется гораздо больше, чем мне, ваша светлость, поскольку вы здесь чужой. А я знаю здесь каждый кустик. Я езжу одна уже много лет.

Герцог дотронулся до кожаного саквояжа, который Рейчел крепко прижимала к себе.

– Что в нем?

Он посмотрел на нее в упор, и она с удивлением прочитала в его глазах необъяснимую злобу. «Как странно меняется его настроение! Право даже немного не по себе», – подумала Рейчел и растерянно ответила:

– Н-н... ничего.

– Если так, то зачем он вам? Не ягоды же вы здесь собираете?

Рейчел густо покраснела. Наступившую тишину нарушало только цоканье лошадиных копыт. Затем она смущенно взглянула на Уэстли и сказала:

– Как глупо получилось, не так ли? Но он уже не мог остановиться, гнев овладел им, почти лишая разума.

– Скажите, что в нем! – он будто отдавал приказ.

Настал черед Рейчел возмутиться.

– Это вас не касается, – сердито ответила она. – Боюсь, Стивен оказался прав. Вы слишком властолюбивы. Это переходит всякие границы.

– Неужели он так обо мне говорил? – Герцога явно нисколько не заботило, что о нем думал ее пропавший брат, в вопросе звучала откровенная насмешка.

Это задело Рейчел, и она выпалила:

– Да, он не любил вас.

– А я – его, – не задумываясь, сказал Уэстли. Она вспыхнула, но сдержалась. Что ж, откровенность за откровенность.

– За что вы могли не любить Стивена? Его все любили! – несколько заносчиво продолжила Рейчел.

– Ваш брат гораздо больше заботился о покрое своего камзола, чем о состоянии своих земель. Я терпеть не могу беспечных бездельников вроде него. Титул и собственность, знаете ли, обязывают. А они живут только для собственного удовольствия, наплевав на все остальное. – Уэстли выразился несколько грубее, чем хотел, но уж очень больная была тема.

Рейчел вскинула голову и изумленно посмотрела на герцога. Вот неожиданный поворот! Она без памяти любила Стивена, но с грустью должна была признать, что Уэстли охарактеризовал его более чем снисходительно. Ничего подобного она не ожидала.

Неверно истолковав причину ее удивления, он спросил:

– Вы считаете, что я ошибаюсь?

– Нет.

Рейчел тяжело вздохнула. Конечно, Стивен был беспечным, но сердце у него было добрым. Она это знала наверняка.

– ...Если бы вы видели, каким мой брат был раньше, – грустно сказала она.

Она вспомнила очаровательного Стивена ее детства. Рейчел не могла и представить себе более заботливого и добросердечного брата. Она обожала его.

И вдруг ей мучительно захотелось поговорить о нем, пусть и с чужим человеком. В семье теперь о Стивене вспоминали нечасто. Вестей от него не было, и его не то чтобы стали забывать, а так – теряли надежду. А после поступка Фанни Рейчел. все никак не могла избавиться от чувства, что все вокруг ее предали.