Пока не настанет завтра - Джилл Мэри Лэндис Страница 18

– Люди с детьми часто занимают две комнаты.

Пытаясь сдержать себя, Кара сказала:

– Могу вас уверить, что я живу в комнате одна, миссис Хардести.

Повисло неловкое молчание. Кара покраснела, но не опустила глаз. Ей нечего было стыдиться, даже когда под многозначительным взглядом хозяйки она вспомнила, как Дейк взволновал ее. Девушке хотелось, чтобы он пришел поскорее и помог ей выпутаться из этой неприятной ситуации.

Наконец пожилая женщина кашлянула.

– Мистер Рид – приятный мужчина, – сказала она.

Кара покачала ребенка на руках и ничего не сказала.

Засопев, дама продолжила:

– Похоже, несмотря на войну, он неплохо жил.

– Он был офицером в юнионистской армии – еще несколько дней назад.

Миссис Хардести подскочила на своем стуле. Встав, она принялась точить и без того острые ножи.

Кара оглянулась и с облегчением увидела молодого человека, входящего в столовую. Его уверенная походка, улыбка, осветившая его лицо, когда он увидел ее, успокоили девушку. Она с облегчением улыбнулась. Он кивнул миссис Хардести после того, как Кара представила его, и сел за стол рядом с ней.

– Миссис Хардести и ее сын Бобби приобрели эту гостиницу лишь несколько месяцев назад, – сказала Кара, стараясь поддерживать легкую беседу.

Миссис Хардести впилась взглядом в Дейка с таким выражением, словно тот посадил жирное пятно на ее новую скатерть.

Хозяйка наклонилась вперед. От ее платья шел тяжелый дух пота, перемешанного с запахом туалетной воды.

– Я как раз собиралась сказать мисс Джеймс, что ей не следует говорить всем и каждому, в особенности в некоторых частях штата Миссури, на чьей стороне вы сражались во время войны.

Рид поглядел на Кару. Она была поглощена тем, что укутывала ножки Клея в одеяло. Подняв глаза, она заметила, что Дейк больше не улыбался.

– Нет, мэм. Я уверен, она больше этого не сделает, – согласился Дейк, помрачнев.

Кара быстро пихнула его под столом.

Дейк и бровью не повел. Вместо этого он переменил тему:

– Может быть, вы скажете нам, что у вас на обед? Миссис Хардести охотно сообщила, что на обед будут свиные котлеты, картофельное пюре, соус, бисквиты и зеленая фасоль, которую она «вот-вот» подаст им. Дейк уверил ее, что он с нетерпением будет ожидать угощения, и хозяйка отправилась на кухню.

Когда женщина исчезла за захлопнувшейся дверью, Кара прижала ребенка к своему плечу и посмотрела Дейку в глаза – в первый раз с тех пор, как он уселся за стол.

– Извините, – медленно начала она. – Я не подумала, что не следует говорить ей, что вы только что из юнионистской армии.

– Там, куда мы направляемся, лучше всего вообще об этом помалкивать. Вы же видели сегодня этих бездельников на улице. На них все еще лохмотья формы конфедератов. Для таких людей самое милое дело доставить неприятности тем, кого они считают своими противниками. Большинству из них терять нечего.

Кара знала, что он тревожился не за себя. Она бы прозакладывала свою ферму – если бы та еще у нее была, – что Рид из тех мужчин, которые вообще ничего не боятся.

– Но Миссури был юнионистским штатом, – напомнила она ему.

– Верно, но не всех это радует.

Дверь кухни распахнулась, и миссис Хардести внесла две тарелки с едой, от которой исходил упоительный аромат.

– Я хочу выехать завтра пораньше. Не позже семи, – сказал Рид девушке.

Он взял вилку и придвинул к себе тарелку. Свиные котлеты были отлично приготовлены, зеленая фасоль поблескивала в растаявшем масле, а бисквиты были покрыты румяной корочкой.

Кара подумала, что она в жизни не ела ничего лучше. Ее рот наполнился слюной при одном взгляде на тарелку. Мысленно она произнесла благодарственную молитву. Еда явно была гораздо вкуснее той, что она готовила во время путешествия.

Дейк разломил пополам слоеную булочку.

– Вы можете быть готовой вовремя?

Опять вовремя!

– Я буду готова, – пообещала Кара.

Каблуки уродливых туфель стучали по пустынной деревянной мостовой. Кара несла узел, в котором лежали поношенные платья и довольно посапывающий маленький Клейтон. Она с интересом рассматривала Мейн-стрит. Лавки и магазины еще не открылись, но когда она проходила мимо галантерейной лавки, кто-то приподнял изнутри штору на парадной двери. Кара улыбнулась человеку, смотревшему на нее из темноты, и прибавила шагу. Ей очень хотелось остановиться, но она не должна была заставлять Дейка ждать, тем более что он назначил точное время отправления.

Девушке казалось, что было уже почти семь, но нельзя было сказать с уверенностью: солнце в тот день решило не появляться, скрываясь за тучами. Она запахнула полы только что купленного шерстяного жакета, довольная тем, что ей удалось уговорить его прежнюю владелицу продать кофту вместе с платьями, которые, к счастью, были подходящего размера. Торопясь, чтобы успеть переменить свое персиковое платье, Кара осторожно обошла ступеньку в конце улицы и решила взглянуть еще на пару магазинов перед тем, как вернуться в гостиницу.

Озабоченная тем, чтобы не выронить узел с платьями и Клеем, она не сразу заметила двух мужчин, которые внезапно выросли у нее на пути. Увидев их, она неосознанно улыбнулась, как улыбалась всем встречным, – такое у нее было радужное настроение.

Но ее улыбка тут же погасла: в этих мужчинах она узнала двоих из тех, что вывалились из салуна, когда накануне они с Дейком въезжали в город. От страха у нее волосы встали дыбом.

– Куда торопишься, крошка?

Более высокий подошел к ней вплотную – так близко, что она почувствовала запах спиртного, исходящий от него.

Кара оглядела улицу. Вокруг не было ни души. Девушка понимала, что ей не убежать от них с узлом платьев и малышом на руках. Поэтому она решила идти напролом. Она вздернула подбородок.

– Я направляюсь в гостиницу. А теперь, джентльмены, позвольте ...

К двум хулиганам присоединился третий. Во рту у него почти не было зубов. Он взял за локоть человека, который первым заговорил с девушкой.

– Слышь, Конни? Она назвала нас «джентльмены». Давненько я такого не слыхал.

– Да потому что ты никогда им не был!

Кара быстро оглядела говорившего и отвернулась.

Он был гораздо крупнее двух других – и это ее пугало. В его глазах была угроза, он оценивающе осматривал ее.

Никто не двинулся, чтобы пропустить Кару. Она посмотрела в переулок слева от себя и крепче прижала к себе мальчика. Он хныкал, но не кричал.

– А где твой мужик?

Тот, которого называли Конни, снова склонился к ней и стал на нее наступать. Кара попятилась, но за спиной у нее стоял беззубый.