Грехи царя Омара - Шахразада Страница 18

Но Халима уже убыстряла темп. Фатима лишь удовлетворенно вздохнула, когда Халима сменила движения на более требовательные и резкие. Фатима не могла сдержаться, отзываясь на этот безумный танец страсти.

Не помня себя, она схватила простыню и скомкала ткань в судорожно сжатом кулаке. Все было как во сне, вплоть до сладкого запаха возбужденной плоти, заполняющего комнату, раскаленную от жара разгоряченных тел.

Фатима лежала на кровати, широко раскрыв глаза, тяжело дыша, и все ее существо жаждало лишь одного, – чтобы Халима продолжала. Казалось, она не может преодолеть себя и попросить ее об этом. К счастью, Халима не нуждалась в словах – ей вполне было достаточно взгляда.

С удивительной жаждущей улыбкой на губах Халима проскользнула рядом с Фатимой так, что ее лицо оказалось напротив живота Фатимы. Она осторожно развела ее ноги, и, о Аллах, вход в заветную пещеру маняще заблестел, открытый и зовущий.

Мансура сжигали желания. Теперь он понимал, что же показывают ему эти двое. О да, именно так должен мужчина ласкать женщину! Он должен, словно эта светловолосая ведьма, довести женщину до изнеможения, заставляя взглядом просить о еще большей страсти…

Халима высунула кончик языка и начала облизывать подругу. Она ласкала Фатиму сначала долгими, намеренно медленными движениями, не оставляя без внимания самые потаенные уголки тела девушки.

Нежные, но настойчивые прикосновения приводили ту в неистовство. Несколько долгих мгновений Фатима боролась сама с собой. Что ей делать? Ответить на ласки? Или отдаться буре чувств? Что ей делать со своими руками? В конце концов, она опустила ладони на грудь и начала пощипывать свои напряженные от возбуждения соски, пока Халима доводила ее до экстаза.

Фатима уже поняла, что ей сейчас предстоит пережить удивительно мощную волну наслаждения, по сравнению с которой все предыдущие померкнут. Ее тело дрожало, как осенний лист на ветру. Ей казалось, что вся ее кровь прилила к крошечному месту, терзаемому подругой, так что каждое касание отзывалось сладкой болью. Фатима чувствовала себя так, как будто она тает изнутри.

Взгляда Мансура она почти не замечала. Это поразительное действо – сплав истинной страсти и представления, которое давалось для новичка, – словно лишало ее последних сил.

Халима даже внимания не обратила на жалкие мольбы подруги остановиться. Фатима же ощущала, что теряет над собой контроль. Ее тело тоже было готово к погружению в бездну наслаждения. Она ухватила подругу за плечо так, что на нежной коже остались белые отметины, которые тут же превратились в красные пятна. Чувства захлестывали ее с такой силой, что она не могла даже вскрикнуть.

Ей казалось, что она, словно крошечная рыбка, подхвачена гигантской волной. Бесполезно плыть против течения. Единственное, что ей оставалось сделать, – расслабиться и отдаться на волю стихии, которая, достигнув пика своей силы, швырнет ее на берег. Однако за одной волной последовала другая, еще большего напора, еще большей силы, так что Фатима лишь охнула в ответ. И снова те же переживания, захлестывавшие ее без перерыва… ей чудилось, что эта огненная страсть будет длиться вечность. Потихоньку буря улеглась, и тело девушки перестали сотрясать конвульсии наслаждения. Она была похожа на существо, выброшенное на берег прибоем. Халима возвышалась над телом подруги. На ее лице застыло выражение триумфа.

Фатима нежилась в истоме. Вот-вот она сможет набраться сил и начнет ласкать подругу так, как та только что ласкала ее. Этот миг между двумя пиками страсти все длился и длился. Девушки смотрели словно бы лишь друг на друга, но прекрасно видели все, что происходит с их молчаливым зрителем.

– Аллах милосердный, да он сейчас просто лишится сознания! – прошептала Халима подруге.

– О нет, – ответила та, уже совсем придя в себя. – Мы сами проведем его по лабиринту. Он только учится…

И с этими словами она заключила девушку в объятия. О нет, прекрасные гостьи Мансура вовсе не собирались меняться ролями. Им хотелось разного, и они умели разное. Их объединяла именно радость, которую они умели доставлять друг другу.

Именно поэтому Ясмин, услышав от Амани просьбу найти умную наставницу для царевича, сразу подумала о Фатиме и Халиме.

Меж тем перед царевичем Мансуром разыгрывалось новое представление. Оно почти лишило его способности любоваться отрешенно, и лишь сознание, что и ему предстоит нырнуть в омут наслаждения, удерживало его. Он предвкушал удивительные минуты.

Халима села на ложе, небрежно откинувшись на подушки, словно ожидая, что Фатима вернет ей долг за доставленную радость. Фатима не без удовольствия заметила, что Халима жаждущее посматривает на нее, возбужденно проводя языком по губам. О да, Халима готова была отдаться.

– Чего же ты ждешь? – кокетливо спросила Халима.

Фатима потянулась к подруге и, нежно приобняв ее одной рукой, другой начала гладить ее впалый живот и прелестной формы бедра. Этого оказалось достаточно, чтобы Халима легла на самый край ложа. Так она оказалась совершенно открытой. Она потянулась к каштановым волосам Фатимы и начала перебирать ее локоны в своих тонких пальцах. Фатима не могла не понять, что от нее требуется здесь и сейчас.

Мансур не в силах был оторваться от этого восхитительного зрелища и на миг. Но решиться присоединиться к этим двум красавицам он тоже не мог.

Фатима опустилась на колени перед ложем и с удовольствием прильнула к подруге, даря ей изысканные ласки, подобные тем, что недавно получала от нее.

– О да, прекраснейшая… – выдохнула Халима и притянула голову Фатимы еще ближе.

Фатима с наслаждением созерцала картину женской красоты, открывшуюся перед ней. После первых же прикосновений Халима удовлетворенно застонала и слегка приподняла бедра, давая знать Фатиме, что та делает все, как надо. Аромат женской плоти, поднимаясь от лона, возбуждал ее все больше и больше. Дрожащими руками Фатима сжала роскошные бедра своей любовницы, провела языком по розовой расщелине, сначала облизывая ее, а потом проникая в нее все глубже и глубже. Возбуждаемая прекрасным ароматом, она все ускоряла темп, терзая ее кончиком языка и отзываясь на каждый стон девушки все более изысканными ласками. Ее уверенность в своих силах только возросла, когда Халима смяла простыни, как только что до этого сделала она сама, охваченная страстью. Фатима не прекращала свои ласки языком, двигаясь все уверенней и настойчивей, пока Халима не воскликнула:

– О Аллах милосердный!

Ее бедра скакали в бешеном танце, вверх и вниз, так что Фатиме казалось, что она проникает в свою любовницу бесконечно глубоко. Вдруг Халима прижалась к ней всем телом – их груди и лона соприкасались, жадно искали друг друга, а руки стремились ко все новым удовольствиям. Фатима гладила золотистые локоны своей любовницы. Халима стонала, вздыхала и отчаянно жаждала объятий подруги. Фатима страстно прильнула к губам возлюбленной. Они целовались так, словно хотели насытиться друг другом.

А затем их крики наслаждения слились в хор, который оглушил Мансура. Он более не в силах был смотреть. Теперь он желал присоединиться к этому высокому искусству.