Недетские страсти в Лукоморье - Валентина Седлова Страница 18

Варвара еще накануне на всякий случай прикинула, как отвечать на этот вопрос, если он когда-либо будет задан, поэтому неожиданностью он для нее не стал.

— Да нет, папа. Это Алиска себе невесть что вообразила. Я просто не сочла нужным ее разубеждать. А на самом деле… только обещай, что не будешь смеяться?

— Тебе это не грозит.

— Мне не захотелось есть Алискину стряпню, и я пошла в кафе неподалеку. Там подают мясо по-мексикански…

— Дальше можешь не продолжать.

Варвара мысленно ликовала. Один-ноль в ее пользу. Отец был прекрасно осведомлен, что такое мексиканская кухня. Однажды, вернувшись с банкета, он долго пил холодную воду и всю ночь терзался жесткой изжогой, изредка матерясь на всех мексиканцев, вместе взятых, и их страсть к жгучему перцу.

— Но я все-таки не понял: почему Алиса сказала мне, что ты целовалась? Какой ей резон врать мне?

— Папочка, — начала Варвара, мысленно пообещав влить в Алискину краску для волос такое количество перекиси, чтоб ее волосы сгорели на корню, — просто этот человек судит всех по себе. Ты знаешь, что я не слишком высокого мнения об Алисе, поэтому когда она пристала ко мне с расспросами, не стала ей ничего объяснять.

— Варя, — голос отца чуть потеплел, самую малость, но девушка поняла, что гроза миновала, — я не прошу тебя любить Алису. Но вы хотя бы просто ладить друг с другом можете?

— А мы и ладим. Пока кому-то не приходит в голову настроить нас с тобой друг против друга, — ввернула шпильку Варвара. — Почему-то я не бегу к тебе с докладом каждый раз, когда эта особа уходит из дома. А она, видимо, считает это своей прямой обязанностью. Или ты брал ее на должность моей няньки?

— Варвара, — в голосе отца зазвучал металл, — не забывайся! Я, кажется, не спрашивал твоего мнения в отношении собственной кадровой политики.

— Только твоя кадровая политика, папа, почему-то вечно вмешивается в нашу семью, — прочувствованно выпалила Варвара, хлюпнула носом и убежала в свою комнату.

Уф, отлично. Кажется, вывернулась. Ну, Алиска, подлая душа, ты еще сполна получишь за стукачество! Тебя что, за язык кто-то тянул или приплатить обещал? Твое-то какое дело, целуется дочка босса с парнями или нет? Или просто завидки берут?

За отца Варвара не волновалась. Сейчас он выждет паузу минут в пятнадцать, потом пойдет мириться. Сколько раз уже такое было! Отец терпеть не может женских слез, но только потому, что чувствует себя в полной растерянности и не знает, что ему делать, чтобы прекратить этот водопад. Слезами Варвара никогда не злоупотребляла, справедливо считая это сильнодействующим средством давления, но сегодня был как раз тот самый случай, когда слезы пришлись очень даже кстати.

Эх, надо бы глаза кулаками натереть, чтобы красными стали. И лежать, уткнувшись лицом в подушку, а лучше всего отвернувшись к стенке. Интересно, во сколько оценит отец ее сегодняшнее выступление? Только бы не в очередную шубку. У нее их уже три штуки висит. Может, побрякушки какие-нибудь? Эх, лучше бы деньгами выдал. Но это вряд ли. Отец считает, что деньги запросто могут развратить ребенка. Положена тебе определенная сумма на месяц, вот и крутись, как хочешь, больше все равно не получишь. А то еще наркоманкой станешь или гарем из парней заведешь на папины денежки.

За всеми этими размышлениями Варвара и не заметила, как тихонько провалилась в сон. Она не слышала, как в ее комнату вошел отец, посмотрел на нее спящую и прикрыл пледом. Потом поднял со стула ее сумочку, раскрыл и втянул ноздрями воздух. Сморщился и вздохнул облегченно.

Когда последняя полоса обоев закрыла собой газетную подложку, на часах было начало двенадцатого. Васька и Тина, до предела измочаленные, но жутко довольные собой, сидели на стремянке спина к спине и созерцали творение рук своих.

— Вот и все, осталось только плинтусы обратно приколотить, отмыть люстру и расставить мебель.

— Ну, с этим я и сама справлюсь. Самое главное, что этот кошмар закончился. Слушай, а кто тебя научил так ловко обои по стенам подгонять?

— Ну, на самом деле чуть-чуть опыта плюс банальная геометрия. Мы с отцом, когда свою квартиру ремонтировали, тоже с этой проблемой столкнулись. Так и сяк обои вертели — ну не встают они на кривые стены, хоть ты тресни. Тогда и решили клеить так — с вытачками и клиньями. Но сразу предупреждаю: этот способ не для любых обоев подходит.

— Тут же подошел!

— Только потому, что ты удачные обои подобрала. У них рисунок очень мелкий, даже по бокам подгонять не пришлось. И все наши разрезы на них тоже незаметны. А вот представь, ну, скажем, обои в полоску. Или того веселее — в клетку. Сразу все огрехи наружу выплывут.

— Свят, свят, — в шутку перекрестилась Тина. — Никогда не буду клетчатые обои покупать. Кстати, время-то уже позднее. Давай-ка по чайку, и я тебя до дома провожу.

— Да что я, маленькая? Сама разве не дойду?

— Все равно лучше не рисковать. Я знаю, ты девчонка боевая, постоять за себя можешь, но от пьяной компании дебилов никто не застрахован. В конце концов, это я тебя к себе затащила, мне тебя и до дома вести. Все, возражения не принимаются.

— Ну, как знаешь, — пожала плечами Васька, которую, впрочем, тоже не радовала перспектива одинокой ночной прогулки по родному городу.

Пока суд да дело, на пороге Васькиного дома они появились где-то в районе полпервого ночи. Василиса уболтала Тину зайти и посмотреть, как сделан ремонт в ее квартире. На площадке было темно, видно, лампочка перегорела, и пока она доставала ключ и открывала дверь, из квартиры напротив выскочила всклокоченная Потаповна в засаленном халате:

— Ах ты, дрянь! Ты где шляешься! Ночь на дворе! Да еще осмелилась, мерзавка, мужика себе привести! Я тут с места не схожу, испереживалась вся, а ты… Ну-ка, проваливай отсюда!

Последняя фраза явно адресовалась Тине, которую взбалмошная Потаповна сослепу приняла за мужчину.

— Это вы мне? — предельно вежливо поинтересовалась Тина у соседки.

В этот момент Васька наконец-то справилась с дверью и включила свет в коридоре. Потаповна осознала свою ошибку, но вместо извинений ошарашенные Васька с Тиной услышали от нее очередную гневную тираду:

— Так вы лесбиянки?!! Постыдилась бы, взрослая баба, а невинного ребенка совратила! У, лошадь!

Тут уж Тина не выдержала и, вспомнив свою боевую молодость, рявкнула на Потаповну:

— Кругом! Шагом марш отсюда, пока я тебе кости не пересчитала!

Потаповна явно дрогнула, но сдавать позиции не собиралась:

— Бабами своими командуй, а на меня пасть не разевай! Ишь ты, какая бойкая нашлась!

В квартире ниже открылась дверь, и чей-то сонный голос не то спросил, не то пожелал:

— Да заткнетесь вы когда-нибудь, а?