1812. Обрученные грозой - Екатерина Юрьева Страница 18

«Что-то я слишком много думаю о нем», — спохватилась она, отводя глаза от генерала и пытаясь сосредоточиться на фигурах танца. Как раз исполнялся la fontaine [13], и Докки, разойдясь с Вольдемаром, развернулась и пошла обратно по середине залы. Неподалеку шли кавалеры второй колонны, среди которых находился Палевский, и Докки вдруг не столько заметила, сколько почувствовала, что он посмотрел на нее, отчего у нее на мгновение перехватило дыхание.

«Мне это показалось, — смятенно подумала она, приближаясь к Вольдемару. — И даже если он случайно скользнул по мне взглядом, то только потому, что рядом с ним проходила вереница дам, на которых он, конечно же, не мог не взглянуть…»

Она оперлась на руку Ламбурга, пытаясь сообразить, как долго еще продлится польский. На тур вальса ее пригласил один из приятелей Швайгена, а мазурку предстояло танцевать с бароном, что давало надежду получить от бала гораздо большее удовольствие, нежели она имела сейчас.

После отъезда с бала государя со свитой (он протанцевал два танца, остальное время разговаривал с польскими вельможами и со своими офицерами, а также весьма любезно приветствовал некоторых знакомых дам, в число которых попала и Докки) публика заметно оживилась и расслабилась. Кавалеров было много, и в зале почти не было дам (исключая разве совсем пожилых матрон, которые не танцевали), оставшихся без партнеров. Юные барышни веселились от души, окруженные желающими потанцевать с ними офицерами, и даже их матери приглашались то пройти тур вальса, то круг контрданса.

— Не помню, когда я последний раз столько танцевала! — воскликнула запыхавшаяся, но довольная Мари. — Докки, как я была права, что решила ехать в Вильну! Посмотри на Ирину: штабс-капитан Зорин приглашает ее уже второй раз! Мне кажется, она ему очень нравится.

Докки посмотрела на указанного штабс-капитана, стоявшего рядом с раскрасневшейся Ириной.

— Он, конечно, очень молодой, и чин у него пока не высокий, — продолжала Мари. — Но чины — дело наживное, а они так славно смотрятся вместе.

— Очень рада, что ты так думаешь, — ответила ей Докки. — Это лучше, чем забивать голову дочери генералами, которые не подходят ей ни по возрасту, ни по жизненному опыту. Со сверстниками ей гораздо интереснее и легче общаться.

— Не говори! — возразила кузина. — У молодых офицеров еще неизвестно как что сложится, а генералы, ну, или полковники, — уже имеют положение, знают жизнь, привыкли к ответственности. Конечно, я всегда учту мнение Ирины, поскольку хочу, чтобы она была счастлива. Но она вполне может влюбиться в генерала, в графа Палевского, например, — он ей очень нравится, да и по возрасту они вполне подходят друг другу.

Докки лишь покачала головой. Заполучить в мужья Палевского желали почти все барышни, но сам генерал явно не разделял их чаяния. Она вспомнила его холодный, безучастный взгляд, каким на площади он посмотрел сквозь нее, будто она была бестелесным созданием, невольно передернула плечами и еще более усомнилась в надеждах Мари и прочих матерей, имевших виды на Палевского.

«И множества женщин, не спускающих с него глаз, в числе которых каким-то образом оказалась и я, — недовольно подумала она. — Но если дамы и могут представлять для него какой-то интерес, то барышням, судя по всему, не стоит о нем и мечтать».

— Тебе виднее, — только и ответила она на слова кузины.

— Как жаль, что мы ему не представлены, — заныла Мари. — Посмотри, он совсем не танцует. Прошел в полонезе с какой-то матроной — и все. Кстати, сейчас граф стоит с Поляевыми — твоими знакомыми. Ты могла бы подойти будто невзначай…

Докки бросила быстрый взгляд в ту сторону, куда показывала кузина, и отвернулась.

— Не могла бы, — ответила она, поражаясь, как Мари, в своей погоне за женихами, не понимает, в какое неловкое положение ее ставит.

— Вы совершенно не думаете о нас, — вмешалась Алекса. — Что вам стоит случайно пройти мимо monsieur и madame Поляев? Они непременно бы вас представили le comte Палевскому.

— С таким же успехом и вы можете пройти мимо Поляевых, с которыми я вас на днях познакомила, — ответила Докки, раздосадованная настойчивостью родственниц.

Мари и Алекса переглянулись и с осуждением уставились на нее.

— Вы даже самую малость не можете для нас сделать! — воскликнула Алекса. — Мы и так уже закрываем глаза на то, как вы отвлекаете внимание барона Швайгена от наших дочерей. Зачем он вам? У вас же есть Вольдемар. А теперь вы решили и Палевского для себя приберечь?

Докки, весьма уязвленная столь несправедливым упреком, промолчала.

— Конечно, chèrie cousine познакомит нас с генералом, если представится такой случай, — затараторила Мари, пытаясь сгладить возникшую напряженность. — Кстати, Докки, когда к тебе подошел государь, я чуть не лишилась чувств!

— Он помнит моего мужа, — ответила Докки. Она не в первый раз беседовала с императором, который некогда весьма привечал генерала Айслихта и после гибели барона не забывал подбодрить его вдову, что всегда вызывало немалую зависть ее родственников.

Вот и теперь, едва Мари упомянула о внимании государя к кузине, Алекса обиженно поджала губы. Докки же, у которой вконец было испорчено настроение, заметила Ламбурга, направлявшегося в их сторону. Он старался показаться на глаза, а то и перемолвиться словом-другим с важными особами, присутствующими на бале, чем и занимался последний час. Теперь, весьма довольный собой, Вольдемар приближался к их компании, видимо, горя желанием поделиться со знакомыми дамами своими успехами на этом поприще.

— Я отойду в дамскую комнату, — быстро сказала Докки и нырнула в толпу, в противоположную от Вольдемара сторону. У нее уже не было сил выносить ни шпильки Алексы, ни болтовню Мари, ни очередные разглагольствования Ламбурга.

«Мне нужно каким-то образом отвадить от себя Вольдемара, — думала Докки, пробираясь вдоль стены залы. — Иначе он так и будет ходить за мной, мучая разговорами и ухаживаниями. А ведь я твердо ему сказала, что не выйду за него замуж. Алекса начинает выводить меня из себя и Мари, с тех пор как подружилась с Жадовой…»

Она шла мимо нарядных дам и офицеров, которые беседовали друг с другом, флиртовали, улыбались, смеялись, ощущая себя потерянной и одинокой на этом полном веселья и радости празднике. С кем-то она раскланивалась, перебрасывалась парой вежливых фраз и все шла и шла дальше, будто рассчитывала в конце пути обрести желанный душевный покой или почувствовать себя такой же живой и беспечной, как окружающие ее люди.

Когда Докки приблизилась к распахнутым дверям залы, то выяснилось, что по рассеянности пошла не в ту сторону. Вместо выхода в коридор, откуда можно было подняться в дамскую комнату, она попала на противоположный конец, где двери выходили на длинную каменную террасу, освещенную бледными полосами света, падающего через высокие окна бальной залы. За террасой темнел сад, вкрадчиво-таинственный при свете луны и разноцветных фонариков на деревьях. Здесь также стояли и прохаживались дамы с кавалерами, привлеченные полутьмой и свежим воздухом.