Сердце мое - Элизабет Лоуэлл Страница 18

У остальных предметов он почти не задерживался. Минималистское искусство его явно не привлекало, впрочем, так же как и эклектичные, выполненные в кричащих, вызывающих тонах произведения авангардистов.

На них он едва взглянул.

Однако когда Шелли уже было решила, что абстрактное искусство совершенно чуждо Кейну, он остановился перед вырезанной из дерева абстрактной скульптурой довольно больших размеров. Ее повepxность была удивительно гладкой — настолько хорошо ее обработал мастер. На ощупь она напоминала скорее гладкий и нежный шелк, чем отполированное — пусть даже настолько тщательно — дерево. Линии скульптуры мягко и плавно изгибались, а форма была совершенно абстрактной. Действительно, скульптура не напоминала абсолютно ничего из реального мира. И все же ее нежные линии и гладкость поверхности, казалось, так и просили прижаться руками к обработанному дереву.

Несколько мгновений Кейн глядел на скульптуру, а потом так и сделал — обхватил своими сильными, мужественными руками это творение.

Реакция Кейна была настолько чувственной, что Шелли затаила дыхание. На ее глазах к скульптуре прикасались очень многие люди. Однако впервые за все время она всерьез позавидовала гладкой поверхности дерева.

Несколько раз нежно проведя руками по дереву, Кейн наклонился ниже, чтобы посмотреть название скульптуры. «Я тоже люблю тебя» — прочитал он табличку и, откинув назад голову, громко рассмеялся.

Его звонкий смех понравился Шелли так же сильно, как и его проникновенное внимание к творению мастера. Эта скульптура — гармоничное сочетание чувственности и юмора — была одной из ее любимых здесь, в офисе.

— А что, эта скульптура тоже сдается внаем? — спросил Кейн.

Шелли заколебалась. Эта скульптура была для нее неоценима в том смысле, что помогала ей следить за реакциями клиентов, а по ним угадывать их художественные вкусы вообще. Очень многие люди хотели бы иметь эту скульптуру у себя. Однако она всегда отказывала им, предлагая взамен одну из других — похожих, достаточно приятных на ощупь. Однако отказывать Кейну ей не хотелось бы.

— Вообще-то обычно я всегда держу ее здесь, — ответила она. — Ей нужно очень много ласки и тепла. Поэтому она вся так и светится.

Уголки рта Кейна медленно изогнулись в очаровательной улыбке. Солнечные лучи озаряли сейчас его наклоненную к скульптуре голову, играя на каштановых волосах…

— Как женщина, — сказал он, глядя на нежные, великолепно отполированные изгибы дерева и снова обхватывая его поверхность ладонями.

— Можно подумать, мужчинам ласки не требуется, — с улыбкой возразила ему Шелли.

— Ну, это уж тебе виднее, ты ведь женщина…

Шелли прикусила губу, чтобы не сказать Кейну слова, которые так и вертелись у нее на языке.

«Моему бывшему мужу ласка была не нужна. По крайней мере моя ласка. Хотя с пышногрудыми посетительницами баров и дискотек он вел себя совершенно по-другому…»

Наученная долгим опытом, Шелли сумела скрыть неприятные ей воспоминания под маской холодного безразличия. Таким же холодным тоном она ответила Кейну:

— Ну, у меня-то уж спрашивать не следует. Я ведь неподходящая женщина, не так ли? Женщина, которая не может удержать мужчину…

Кейн вскинул голову. Он посмотрел на Шелли так внимательно, словно и она сама — скульптура, произведение искусства, которое ему необходимо оценить.

В этот момент Шелли казалась скорее не живой женщиной, а статуей изо льда. Ее карие глаза была холодными и смотрели настороженно — словно у кошки, привыкшей больше к побоям и ругани, чем к ласке.

В который раз Кейн пожалел о своей язвительной фразе, сказанной в доме Джо-Линн. К несчастью, в тот день, еще до знакомства с Шелли, нервы его выдержали уже столько, что он не вполне мог владеть собой.

«Чертова Джо-Линн, — с горечью подумал он. — Она сумела бы вывести из себя и дюжину святых».

— Но тогда и ты не забывай, что я — мужчина, который не в силах удержать рядом женщину, — отозвался он.

— Сомневаюсь, что ты когда-нибудь вообще того хотел, — ответила Шелли.

Она отвернулась, явно не желая продолжать, начатый разговор, и не в силах больше выдерживать, его откровенно мужской оценивающий, взгляд.

Кейн быстро подошел к ней:

— А ты?

— Что-я?

— Ты пыталась когда-нибудь удержать рядом мужчину?

— Да, однажды пыталась. Однако это было давно.

— И чем же это закончилось?

— Я повзрослела. — Ее голос звучал почти жестоко, а металлический блеск глаз отдавал теперь зимним холодом.

— То есть? Что это значит? — спросил ее Кейн. Она повернулась и быстро сказала ему:

— А значит это только то, что теперь я живу сама по себе. Я сумела построить себе дом и организовать свою жизнь так, чтобы это устраивало в первую очередь меня саму.

— И что же, в твоем доме не найдется места для кого-то другого, хотя бы на время?

— Как раз на время-то и не найдется. Комнаты в аренду, люди в аренду, жизни в аренду… Нет, спасибо, Кейн Ремингтон, сама я в аренду не сдаюсь.

— Тогда как насчет продажи? — вежливо спросил он.

— Что?!

— Я имею в виду замужество — своего рода покупка раз и навсегда, пока смерть не разлучит…

— Смерть или развод, что в наши дни гораздо более вероятно. И мы оба это прекрасно понимаем не так ли?

— А, так вот оно что. Все понятно. Твой бывший муж бросил тебя…

— А ты не отличаешься особой тактичностью, — холодно заметила Шелли.

— Так это правда?

— Что «правда»?

— Что твой бывший муж тебя бросил?

— Как комок грязи. Доволен?

— Нет. — Выражение лица Кейна, который не отрываясь глядел на напряженное, сердитое лицо Шелли, изменилось. Он перевел глаза на нежные изгибы ее тела, — тонкой скульптуры, требующей нежности и ласки.

— Нет, я вовсе не доволен, — повторил он.

— Пойду-ка я лучше разыщу Джо-Линн. Уверена, что скоро она явится сюда с квитанцией о возврате денег.

Сильная рука Кейна опустилась на запястье Шелли, удерживая ее.

— Но мне вовсе не нужна Джо-Линн. Мне нужна ты.

— Ну, меня тебе просто не потянуть, — резко отозвалась Шелли.

— Что ж, назови конкретную цену.

Бесстрастный тон Кейна и его совершенно невозмутимый вид в конце концов разозлили Шелли. Ее бывший муж тоже всегда отличался самонадеянностью и безграничной самоуверенностью. И он тоже часто нес всякую чушь.

— Мне нужна любовь, а не деньги, мистер Ремингтон.

На какую-то долю секунды на невозмутимом его лице отразилось волнение, но Ремингтон тут же скрыл его под прежней маской безупречной вежливости.