Нежданная любовь - Джорджет Хейер Страница 18

Будучи здравомыслящим человеком, Эдуард не счел Деймрела настолько безрассудным или до такой степени погрязшим во зле, чтобы попытаться соблазнить добродетельную девушку благородного происхождения, но опасался, как бы доверчивое поведение Венеции, всегда порицаемое им, не внушило Деймрелу уверенность, будто она поощряет его ухаживания, а странные обстоятельства ее жизни не заставили его подумать, что у нее нет других защитников, кроме увечного мальчика.

Эдуард ясно представлял свой долг. И, даже понимая, что его исполнение чревато последствиями, противными человеку, обладающему чувствительностью и вкусом, не собирался отступать. Он отправился в Прайори, побуждаемый не столько духом рыцарства, с которым выполнял бы подобную задачу Освальд Денни, а решимостью трезвомыслящего человека защитить репутацию леди, которую избрал себе в жены. Эдуард надеялся растолковать ей все неприличие подобной ситуации, а в случае неудачи — заставить Деймрела понять истинные обстоятельства жизни Венеции. Это предприятие не могло выглядеть привлекательным для человека, гордившегося своей размеренной и упорядоченной жизнью, а если Деймрел был так равнодушен к общественному мнению, как о нем говорили, могло вовлечь Эдуарда в скандал, которого он всеми силами стремился избежать. Эдуард отнюдь не испытывал недостатка в храбрости, но не имел ни малейшего желания, каковыми бы ни были оскорбления Деймрела, встречаться с ним рано утром на расстоянии двадцати ярдов с пистолетом в руке. Если такое случится, то потому, что беспечность Обри и неосторожность Венеции поставят его в положение, когда у него, как у человека чести, не останется пути к отступлению.

Следовательно, Эдуард скакал из Андершо в Прайори не с романтическим пылом, а с чувством глубокого возмущения, которое, будучи сдерживаемым, не только не уменьшалось, а, напротив, усиливалось.

Его прибытие почти совпало с возвращением Деймрела из Терека. Когда Эдуард спешился, Деймрел вышел из-за угла дома со стороны конюшен, с хлыстом и пакетом под мышкой, на ходу стягивая перчатки. При виде Эдуарда он с удивленным видом остановился, и несколько секунд они молча смотрели друг на друга — Эдуард с подозрением, а Деймрел с усмешкой. Когда Деймрел вопрошающе приподнял бровь, Эдуард чопорно осведомился:

— Полагаю, вы лорд Деймрел?

Это оказались единственные отрепетированные слова, которые ему было суждено произнести. Далее встреча развивалась совсем не так, как он рассчитывал. Деймрел шагнул вперед и ответил:

— Да, я Деймрел, но боюсь, у вас преимущество передо мной. Я лишь могу догадаться, что вы друг молодого Лэниона. Здравствуйте.

Он улыбнулся и протянул руку. Вынужденному обменяться с ним рукопожатиями Эдуарду пришлось отказаться после этого дружеского жеста от формального тона, которого он собирался придерживаться.

— Здравствуйте, — вежливо отозвался Эдуард. — Ваше лордство догадались правильно — я друг Обри Лэниона и, можно сказать, давний друг его семьи. Не ожидаю, что мое имя вам известно, — я Эдуард Ярдли из Незерфолда.

Он ошибся. Деймрел нахмурился, но через мгновение чело его прояснилось.

— Ваша земля лежит в нескольких милях от юго-западной границы моего поместья? — спросил он. — Да, очевидно, так оно и есть. Льщу себя надеждой, что мое знакомство с соседями успешно развивается. Вы навещали Обри?

— Я только что приехал из Андершо, милорд, где дворецкий сообщил мне о несчастном случае с Обри. Он сказал мне, что мисс Лэнион тоже здесь.

— В самом деле? — равнодушно произнес Деймрел. — Меня не было все утро, так что это вполне возможно. Если мисс Лэнион здесь, то она со своим братом. Могу предложить вам подняться туда.

— Благодарю вас. — Эдуард слегка поклонился. — С удовольствием, если Обри в состоянии принять посетителя.

— Думаю, это ему не повредит, — ответил Деймрел, входя в дом через открытую дверь. — Он не слишком пострадал — все кости целы. Вчера вечером я посылал за его доктором, но вряд ли сделал бы это, не поведай оп мне, что у него больной бедренный сустав. Конечно, состояние у него не лучшее, но Бентуорт вроде бы считает, что, если он проведет несколько дней в постели, можно не опасаться дурных последствий. Когда Обри ознакомился с каталогом моей библиотеки, я сразу понял, что с этим не возникнет трудностей.

В его голосе звучали веселые потки, но Эдуард отозвался вполне серьезно:

— Да, Обри постоянно погружен в книги.

Деймрел подошел к камину, дернул висящий рядом обтрепанный шнур звонка и бросил быстрый оценивающий взгляд на Эдуарда.

— Полагаю, вы слишком хорошо знакомы с ним, чтобы удивляться широте и силе его интеллекта. Я же, несколько часов просидев с ним прошлой ночью, был вынужден вовсю напрягать мой забывчивый и, увы, ленивый ум, постигая аргументы во время обсуждения различных текстов, и пришел к выводу, что парню может повредить не искалеченная нога, а распухшая от знаний голова.

— Вы считаете его таким умным? — с удивлением спросил Эдуард. — Мне он зачастую казался полностью лишенным здравого смысла. Но я совсем не книжный человек.

— Насчет здравого смысла я с вами согласен, — кивнул Деймрел.

— Ему не хватило его, чтобы воздержаться от поездки на лошади, которой он не в состоянии управлять, — с легкой улыбкой продолжал Эдуард. — Я предупреждал его, как только впервые увидел этого гнедого жеребца.

— Вы его предупреждали, но он не обратил на ваши слова внимания? — спросил Деймрел. — Вы меня удивляете!

— Обри очень избалован. Конечно, это во многом объясняется его болезнью, но ему разрешалось делать все, что заблагорассудится, — объяснил Эдуард. — Его отец, покойный сэр Франсис Лэнион, был во многих отношениях достойным, но весьма эксцентричным человеком.

— Мне говорила об этом мисс Лэнион. У меня сложилось впечатление, что он свихнулся окончательно, но мы не спорили из-за терминов.

— О мертвых не принято говорить дурно, — заметил Эдуард, — но по отношению к своим детям сэр Франсис обнаруживал почти полное отсутствие интереса и заботы. Он даже не потрудился нанять дочери компаньонку. Думаю, вы могли удивиться свободе поведения мисс Лэнион и найти странным, что ей позволяют повсюду ходить без сопровождения.

— Я бы, несомненно, удивился, если бы познакомился с ней, когда она была девочкой, — холодно отозвался Деймрел. Он обернулся, когда Имбер вошел в холл: — Имбер, это мистер Ярдли, который пришел навестить нашего больного. Проводите его наверх и передайте миссис Придди этот пакет с корпией. — Он подал знак Эдуарду следовать за дворецким и направился в один из салопов, смежных с холлом.

Эдуард стал подниматься по широкой лестнице следом за Имбером, испытывая одновременно облегчение от очевидного равнодушия Деймрела к Венеции и досаду из-за того, что от него так небрежно отделались.

Обычно Эдуард игнорировал грубость Обри, но презрительная просьба не говорить вздор настолько рассердила его, что он с трудом удержался от резкого ответа.

— Позволь напомнить тебе, Обри, — заговорил он после небольшой паузы, — что если бы ты не вел себя столь опрометчиво, то этого несчастного случая никогда бы не произошло.