Бывшая жена - Дана Алексеева Страница 18

– Что ты сказал? Повтори, – требую я.

– Звучит угрожающе, – хохочет Артем и поднимает ладони вверх. – Пожалуй, воздержусь.

– Ой, Бродский, езжай куда ехал… – закатываю глаза и отмахиваюсь от него. – А точнее, мимо и подальше, будь так добр.

Хочу уйти, но не успеваю. Мужские руки обхватывают меня за плечи, разворачивают и притягивают к себе. Слишком близко. Отчетливо чувствую его запах и стараюсь не дышать глубоко, чтобы не привыкнуть.

– Куда ехал, я уже приехал, – проникновенно и шепотом говорит бывший. – И как выяснилось, не зря. Муж обижает тебя? Только скажи…

Тёплая ладонь Артёма дотрагивается до моей холодной щеки и начинает поглаживать подушечками пальцев. Я прерываю приятные манипуляции, чтобы окончательно не попасть в его плен.

– Нет, – твердо заявляю. – И вообще, это не твое дело. Сами разберемся.

Он усмехается и засовывает руки в карманы брюк.

– Знаешь, за сегодняшний вечер, второй раз мне говорят эту фразу…

– Значит не надо лезть не в свое дело, разве не ясно с первого раза?

– Мой отец открыто водится с любовницей… – черство обрывает он меня и добавляет. – На глазах у семьи и знакомых. У меня, черт возьми, болит сердце за мать, и это моё дело.

Услышать такое крайне неожиданно… Ведь раньше между родителями Артема я не замечала ничего подобного. Они были образцом счастливой семьи. Кроме того, родители бывшего хорошо относились ко мне, а я отвечала им взаимностью.

Вижу, как Артема задевает негласный разрыв отца и матери. Ему больно, весь напрягся и сейчас не смотрит на меня.

– Ты не должен винить их в этом… – решаю поддержать бывшего, зная его вспыльчивость. – Это их решение.

– Это тупое решение. Отец не должен был так поступать с мамой. Если не из-за любви, то хотя бы из уважения. А мама… Мама, кажется, смирилась с этим или ждет, когда папу отпустит заводящая кровь и он вернется в семью. Не понимаю её…

– Я тоже её не понимаю. Я бы сразу ушла от такого. Ты и сам знаешь, – сажусь на скамейку и обхватываю себя руками.

Артём садится рядом и уточняет:

– Даже если бы сильно любила?

– Да. Сходила б с ума, но ушла… Если я не нужна человеку, так зачем держаться за него?

– Правильно, – неожиданно для меня соглашается Артем. – Если бы ты поговорила с мамой… Меня она слушать не стала. А сестра потакает ей.

– Она не глупая женщина, понимает всё, но что-то её держит… – опираясь на жизненный опыт, анализирую. – Нужно время, и всё прояснится. Не дави на маму.

– Может, ты права…

Порыв ветра заставляет поежиться, я поджимаю шею и залезаю подбородком в ворот плаща. Похолодало, однако.

– Замерзла? Давай согрею, – Артем обнимает меня, прижимая к себе.

– Я не замерзла, отпусти… – ёрзаю, расталкивая теплые объятия.

Но руки лишь крепче приобнимают продрогшее тело.

– Нос вон красный…

– Ничего подобного, – шмыгаю в ответ.

Артём быстро чмокает кончик носа и, улыбаясь, констатирует факт:

– И холодный.

– Ты оборзел? Отпусти сейчас же, иначе…

– Иначе что? – его брови заинтригованно подпрыгивают вверх.

– В глаз получишь, – без шуток говорю и сильно хмурюсь. – Не думай, что постоять за себя не смогу!

– А ты опасная женщина…

– Именно. Помни и не забывай.

– Как скажешь.

Наши тела прижаты друг к другу и обмениваются теплом… Но это неважно. Главное, как же становится хорошо и уютно в его объятиях. Даже самой стыдно, что испытываю такое к бывшему.

Поклялась ведь ненавидеть его до конца своих дней. Сделать все, чтобы не пересекаться на этой грешной земле. А теперь млею и таю, как сливочное мороженное, от такой нежности…

Артём склоняет голову на плечо и утыкается носом в волосы. Я замираю и не дышу. Он протяжно вдыхает мой аромат и, касаясь губами мочки уха, шепчет с сожалением:

– Прости меня, Аня.

По спине пробегаются тысячи мурашек. Чувствую его дыхание, опаляющее кожу, и не нахожу слов. Внутри все стянуло, а к горлу подкатил ком.

– Не проси меня об этом, – сипло отвечаю.

– Но это единственное, чего я хочу.

Его губы слишком близко, шепчут, овевая лицо, и вызывают желание коснуться их. Снова почувствовать их вкус и страсть.

Я сглатываю и опускаю глаза. Это всё временное помешательство, которое надо прекращать.

– Та, которую ты хочешь, уже рядом с тобой, так что заканчивай…

Не могу смотреть на него более. В его глаза, искрящиеся сожалением и желанием всё вернуть. Больно и невыносимо для меня.

– Я не люблю Лизу, – приподнимает мой поникший подбородок и повторяет. – И никогда не любил.

– Именно поэтому взял её в жены, – горько усмехаюсь.

– Нет. Причина была другая, но она, наверно, схожа с той, по которой ты вышла замуж за Колю… И по вечерам сбегаешь от него на улицу, чтобы выреветься.

– Ну, хватит, – отталкиваю Артёма. Он переходит все запрещенные границы. – Мне надо домой. Я серьезно, прекращай.

Ударяю его ладошками по груди, выплескивая гнев. Но он сидит истуканом и не выпускает меня.

– Не злись, Аня. Я не осуждаю… Просто хочу сказать, что мы оба наворотили дел и теперь страдаем от ошибок. Дай нам ещё один шанс – это всё, о чём прошу…

Господи, Артём настолько прав, насколько я хочу разреветься у него на плече. Но… второй шанс? Дважды во одну реку не войти. И даже если бы я простила его, то воспоминания не покинут меня. Буду цепляться за них подсознательно, и ничего хорошего просто не выйдет.

– Я не знаю…

– Не говори сейчас, – хрипит Артём и гипнотизирует океаном голубых глаз. – Я подожду.

Губы от волнения пересыхают, и я облизываю их. Артем переключает внимание на них и, не спеша, приближается. Его большой палец проходится по моей нижней губе, заставляя дышать глубже и чаще.

Надо бы закрыть ладонью губы и отвернуться, не давая возможности прикоснуться ко мне. Но только не в этот головокружительный момент, когда вокруг всё движимое и недвижимое перестает существовать. Есть только человек напротив меня, и всё. Его губы, глаза, взгляд… Я уже не чувствую температуру на улице. Я вся горю. Мое сердце полыхает огнем, как и тело, которое тянется к Артему.

Наши губы неуверенно соприкасаются, но уже через секунду сливаются в жадном поцелуе. Сминают и ласкают друг друга так, словно это жизненно необходимо и спасти друг друга надо немедленно. Его влажный язык проникает внутрь, начинает хозяйничать в моём рту и подчинять с каждой секундой всё сильнее.